Узиков Юрий: Корней Чуковский разговаривает по-башкирски

Широкий кругозор был у Корнея Ивановича Чуковского (родился 31 марта 1882 года): писатель, критик, детский поэт, литературовед, переводчик. Но мало кто знает, что Корней Чуковский стремился изучить башкирский язык. Об этом рассказывает писатель Гайнан Амири:

"Дело было так. В 1961 году я работал в доме творчества, в подмосковном писательском городке Переделкино. Здесь находилась дача Чуйковского, где он проживал почти постоянно. Однажды ко мне обратился писатель Павел Нилин:

- Вы ведь из Башкирии?

- Да.

- Знаете, Корней Иванович ищет башкирского писателя, который мог бы дать ему уроки башкирского языка.

Я, конечно, с радостью согласился. На второй день мы встретились.

- Пожалуйста, извините меня за покушение на ваше время, - сказал Корней Иванович. - И не удивляйтесь, почему я - в мои-то годы! - решился изучать ваш язык.

- Немножко удивляюсь, Корней Иванович, - сказал я.

- Видите ли, я в некоторой степени знаком с тюркологией. Если бы вы хотя бы чуточку ввели меня в курс башкирского языка, я, может быть, с помощью словаря смог бы читать свои сказки, переведенные на ваш язык.

Я дал несколько уроков и подарил Корнею Ивановичу башкирско-русский словарь. Перед моим отъездом Чуковский подарил мне свою книгу "Люди и книги" с такой дарственной надписью: "Дорогому Гайнану Гимазетдиновичу Амирову, благодаря которому я узнал, как музыкален и выразителен башкорт теле (башкирский язык).

Корней Чуковский.

Переделкино.

3 февраля 1961".

Вскоре, 27 марта 1961 года, я получил от Корнея Ивановича следующее письмо (оказывается, К. И. Чуковский познакомился со своими детскими книгами "Федорино горе" и "Тараканище", изданными на башкирском языке):

"Дорогой Гайнан Гимазетдинович!

Как я жалею, что наши встречи в Переделкино были так мимолетны и кратки. Я так и не расспросил Вас о вашей литературной работе, о башкирских писателях, о башкирском народе. Удастся ли нам встретиться вновь? Сказки "Федоранын кайгыhы" и "Бэhлеуэн таракан" доставили мне много радости. Я еще раз убедился, как самобытен и звучен башкирский язык...

Честь и слава тт. Хормету Бикколову и Шакиру Бикколову, потрудившимся над переводом этих сказок, честь и слава художнику В. Г. Кложеву и вообще всем, кто с такой любовью участвовал в создании этой чудесно оформленной книги.

Когда я прочитал Ваше письмо, я захотел узнать, что же значит выражение "кайнар сэлэм", которое Вы написали в конце письма. "Сэлэм" я понял. Но что такое "кайнар"? Рылся в Вашем словаре, не нашел. И что такое "кайгыhы", тоже не мог дознаться.

Ваш Корней Чуковский.

27/III-61".

Позже, в 1963 году, я написал стихотворение "Старый кедр" и посвятил его Корнею Чуковскому. Оно было включено в мой сборник "Капля весны", изданный на родном языке в 1964 году.

Поэт Газим Шафиков собирался ехать в Переделкино. Я его попросил передать К. И. Чуковскому мою книгу со стихами, посвященными ему. Просьба моя была исполнена с лихвой: Г. Шафиков "Старый кедр" перевел на русский язык и вручил Корнею Ивановичу вместе с моим сборником. (... Растет старый кедр на склоне горы, возвышаясь над другими деревьями. Он крепок этот кедр, он плодоносит, он укрывает своей тенью и защищает своим стволом молодую поросль, которая жмется к нему, говорится в этом стихотворении.)

Спустя некоторое время я от Корнея Ивановича получил второе письмо:

"Дорогой Гайнан Гимазетдинович, не сказать никакими словами, как обрадовало меня Ваше стихотворение "Карт кедр агасы". Я знаю, каким глубоким уважением окружено Ваше имя в Башкирии, для литературы которой Вы сделали так много. Даже через русский перевод я вижу, как поэтично Ваше стихотворение и какую великую честь воздает оно мне. (Перевод, кстати сказать, чрезвычайно удачный). Низко кланяюсь Вам - и благодарен от души.

входящие в "Каплю весны". Но друзья до сих пор не приехали - и я, чтобы Вы не сочли меня невежей, пишу эти коротенькие строки.

Обнимаю Вас.

Ваш К. Чуковский".

"Муха-цокотуха", например, была переведена и издана у нас в Уфе еще в 1936 году, "Доктор Айболит" (перевод С. Кулибая), "Тараканище" (перевод Ш. Биккола), "Федорино горе" (перевод X. Бикколова), "Краденное солнце" (перевод С. Сафуанова) были изданы на башкирском языке в послевоенные годы.

Юрий Узиков