| Приглашаем посетить сайт |
|
Гаршин (garshin.lit-info.ru)
|
- Не переночевать ли нам здесь? - сказал Грачов, когда лошади были уже заложены, и ямщик взбирался на козлы.
- Что ж ты не говорил раньше? Мне все равно; торопиться нам некуда, да уж собрались, и если ехать скорей, так мы доедем до Мстеры почти засветло...
- Все так, только посмотри, какой ямщик нам попался, - жиденький, приземистый, смотрит точно мокрая курица. Не люблю я таких ямщиков, особенно когда дело к ночи и дорога проселочная.
- Тебе бы все молодцы, - как ты! - заметил Тросников. - Ямщик, хорошо ли ты знаешь дорогу? - спросил он.
- Знаю, как не знать! - отвечал, приободрясь, ямщик. - Двадцать раз езжал.
И поехали.
А все же тонкий человек в настоящем случае был едва ли не прав.
В образованном классе редко можно сделать верное заключение о качествах человека по его наружности; там и плюгавенький иногда изловчится так, что куда твои саженные богатыри. Но в простом классе наружность надежная мерка. Коли смотрит молодцом, значит, знает свою силу, пробовал и упражнял ее, и сам уверен в ней, и добрые люди скажут: жди решительности, смелости, которая города берет, вдохновения минуты, - с таким не пропадешь, в какую беду ни попади; что ни заставь, такой сделает хорошо и в трудном случае найдется: дело бывалое! А коли мал да тщедушен, - то берегись: характера у такого наверно нет: их бойкость развивается по мере сознания силы физической. Еще хуже, если заметишь признаки темперамента меланхолического, неопределенный взгляд, рассеянность, - тут уж совсем беда! Из такого, может быть, вышел бы хороший учитель или даже самостоятельный ученый, но сохрани бог своротить с таким в темную ночь на проселок, пуститься в ветреную погоду через бурливое озеро; поехать он поедет: другие ездят, а ведь он такой же мужик как они - как же ему не ехать? - но доведись беда, он первый взвоет, так что вам же придется его утешать. Как есть рохля, тетеря, либо божевольный какой. А что такое рохля и другие сейчас употребленные слова? Народ редко выражает свои приговоры о людях с определительностию, принятой в других классах; дурак, подлец почти не употребительны в его словаре; у него свои условные определения личностей, замечательные какой-то деликатной уклончивостью, которая впрочем не лишена меткости, заменяющей жесткую определительность приговоров образованного класса. Тетеря, ворона, сорока, пропащий человек, вахлак, войлок, увалень, рохля - все эти названия и множество подобных беспрестанно слышатся на языке народа, и по ним он расценивает окружающие его характеры может быть еще вернее и точнее, чем общество, щедрое на резкие эпитеты. Не мешает заметить, что неблагозвучные слова - ерник, шильник, шаромыжник, мазурик, жулик - вовсе не принадлежат народу, а только городу и рынку. Человека недальнего и бесхарактерного, нестойкого в слове не с дурного умысла, а по слабости, народ зовет божевольным, грубого и бешеного - нравным, а о человеке щедром, правдивом, великодушном прекрасно и сильно говорит - душа божеская.
Первые двадцать верст было еще светло, и ехали сносно, хотя тарантас изрядно поталкивало и колеса вязли по ступицу; следующие восемь верст достались труднее, совсем стемнело, небо заволокло тучами, накрапывал дождь.
- Если надоело ехать, то можно переночевать здесь, - сказал Тросников, завидя впереди огоньки деревни.
- А ты как думаешь?
- Мне все равно.
- Ямщик! - закричал Грачов. - Смотри, знаешь ли дорогу? - темно, не сбиться бы! Дальше будут деревни?
- Нет, дальше деревень не будет. Теперь прямо в Мстеры, двенадцать верст осталось.
- Да какова дорога?
- Дорога все такая же.
- Вот люди где ночуют, - сказал Грачов, заметив перед одним домом деревни распряженную повозку.
- А вам угодно ночевать здесь? - с живостию спросил ямщик.
- Да завтра довезешь ли в одну упряжку до Шуи?
- Нет, великонька будет упряжка. Доедем. И ямщик прикрикнул на лошадей.
- А все же смотри, не лучше ли остановиться, - сказал Грачов. - Если не твердо знаешь дорогу...
Поехали; но через четверть часа ямщик слез и пошел ощупывать кнутом и ногами дорогу.
- Ну, что, сбился?
- Нет дороги, - отвечал ямщик.
Однако ж, проехав не более полуверсты, он опять слез и опять пошел.
- Дорога, все дорога, - сказал он, возвратясь к тарантасу.
- Право, не велеть ли ему воротиться? - спросил Грачов своего спутника.
Тросников молчал. Ямщик ехал дальше. Протащив путешественников с полчаса по невероятным рытвинам, косогорам и промоинам, он в третий раз слез, отправился вперед и пропал.
Возвратясь не ранее как через полчаса, он молча двинулся и тотчас же попал в такую рытвину, что тарантас чуть не повалился.
- Стой! стой! - закричал Грачов. - Сбился, разбойник! Пошел назад в деревню!
- Как сбиться! одна дорога - никак не можно сбиться. Доставлю, ей богу, доставлю! Вот только маненечко...
И ямщик, вместо того чтоб ехать назад, повернул только немного влево и ехал вперед.
Грачов молчал.
Влево точно была неизвестно какая дорога, и путешественники с час медленно ползли по ней, в чаянии скорого ночлега. Вдруг ямщик круто осадил лошадей с торопливым криком: прр!
- Опять сбился! как же ты уверял, что знаешь дорогу?
- Знаю. Ей богу, знаю... да сами изволите видеть, какая темень. Кто ее разберет - все была дорога, а вон гляди: болото! Вот те раз, - продолжал ямщик, забежав вперед болота, - перевалено березником... у, да сколько его, березнику... у! Стало -езды тут нет... Не туда утрафили...
- Пошел же назад, в деревню!
- Назад? да как же назад теперь?.. да назад теперь дальше будет... и до утра не добьешься... Вот напасть, так напасть... господи!
Ямщик окончательно пал духом. Все население тарантаса отправилось искать дорогу, но поиски были напрасны.
Таким образом случилось то, что еще весьма часто до сей поры случается у нас с путешественниками, сворачивающими ночью с большой дороги: друзья наши заблудились. Ямщик слабым и тревожным голосом божился, что он знает дорогу, а между тем прямо перед ними было болото, по-видимому рукав Клязьмы, которая едва синела справа; слева чернели кусты, а дороги ни в которую сторону и признака! Местность была песчаная, - бугристая, какая часто встречается при берегах больших русских рек, бугры да ямы! того и гляди - ухнешь, - и поминай, как звали!
Дождь, ветер и страшная темнота. Грачов напрасно пялил свои крупные глаза, стараясь разглядеть, сколько часов, - ни зги не было видно; судя по времени, было еще не более 10 часов. Итак им приходилось ждать рассвета слишком пять часов. Тросников молча курил сигару, казалось, решась покориться судьбе.
Истощив упреки, допросы и переспросы, вероятно, вогнавшие в пот бедного ямщика, - Грачов также погрузился в молчание. И с чac ничего не было слышно, кроме дождя, барабанившего в крышку тарантаса, воющего ветра и тихого говора бубенчиков, при частых движениях переминавшихся под дождем лошадей.
- Не любит русский мужичок ворочаться назад! - произнес наконец Грачов в виде сентенции.
- Почему? Разве я ему не говорил: воротись!
- Говорил? А кто мешал приказать?
- Я приказывал.
- А сам молчал, когда он ехал вперед.
- А ты почему не приказал?
- Я? - сказал Тросников. - Я хотел посмотреть, что сделает наш ямщик... и ты, - прибавил он вполголоса.
- Вот нашел время, - обидчиво воскликнул тонкий человек, - делать свои опыты... И хороши опыты... И к чему они ведут: ночь провести чорт знает где, дождь, слякоть, заехали в какую-то трущобу... Ну, и что ж ты увидел?..
- Увидел то, что ты уже сказал.
- Что же такое? Нельзя ли узнать?
- Ни русский мужичок, ни русский барин не любит ворочаться назад.
- Что ж, это худо по-твоему? - спросил самолюбивый Грачов.
- Я не говорю, что худо...
- Так, значит, хорошо?
- Скажи мне - почему ты не воротился - и я дам ответ.
- Почему... почему? - начал Грачов и запнулся. - Конечно, особенной надобности не было торопиться. Мы могли переночевать в той деревне; ты помнишь, я даже предлагал ночевать прежде... ну, а выехали, ты молчишь, ямщик божится, что знает дорогу... Ну, и ехали, а там уж думал - недалеко...
- Нет, ты бог знает чего напутал... ты не можешь ответить на мой вопрос, - спросим лучше ямщика. Не разрешит ли он загадки?.. Ямщик!
- Что прикажете? - отозвался ямщик.
- Ведь мы предлагали, даже приказывали тебе воротиться в ту деревню... Ты бы там покормил лошадей и сам бы отдохнул вместо того, чтоб дрогнуть здесь всю ночь... Не правда ли, лучше было бы?
- Как не лучше, вестимо, надо было воротиться.
- Что ж ты не воротился?
- Воротиться? - повторил ямщик, раздумывая. - Да как же? выехали, сколько проехали, и воротиться!.. Не годится покойника назад с погосту нести!
И ямщик замолчал. А между приятелями нашими возник продолжительный спор, который тем сильнее разгорался, чем чаще прикладывались они к бутылке портвейну, которая в настоящем бедственном положении составляла единственное их утешение.
"тебя бы следовало накормить зуботычинами, а мы тебя поим портвейном, который стоит два рубля серебром за бутылку и какого даже во сне не видала твоя бабушка".
Таков был он, тонкий человек - всегда и везде - в светской гостиной, в литературном салончике, в тарантасе, под ночным дождливым небом, среди дороги - сам-друг третей с приятелем...
…………………………………………………………………………………………………..
-... Уж сколько раз я давал себе слово не говорить с тобой! - отвечал с досадой Тросников, как будто устыдясь своего увлечения (увы! и он не чужд был этого общего порока времени).
- Почему же?
- Потому что ты принадлежишь к людям, для которых Россия заключается только между Москвой и Петербургом и по большим трактам, идущим от них...
- Дорогу нашел, дорогу нашел! И деревня близко: огонь видел! - кричал ямщик, возвращаясь с своих поисков.
Приятели так обрадовались, что уже не думали продолжать спора, которому в противном случае верно не было бы конца, и, быстро вскочив в тарантас, закричали в один голос.
- Вези! Вези!
Повернули вправо и кое-как через кустарник и песчаные бугры выехали на дорогу, которая вела в деревню.
влево.
- Вали валом! - закричал он торжественно, подъехав почти вплоть к деревеньке, и, приударив кнутом, ухарски подкатился к единственному освещенному зданию во всей деревеньке.
- Приехали! - сказал он громогласно, осадив лошадей перед запертыми воротами, по-видимому, барского дома.
- Да куда же приехали? Постой еще!
- Как куда? На барский двор.
- Как не пустить! - отвечал ямщик и начал стучать в ворота. Но лай собак уже сделал свое: у ворот показалась фигура с фонарем.
- Отпирай ворота! - сказал ямщик.
- Уж и отпирай! погоди еще, как барин прикажет! - сказал мужик с фонарем и осмотрел запор у ворот, по-видимому, желая удостовериться в его прочности. - Вы кто такие?
- Кто, известно кто, разве не видишь? Господа.
- А ты не мели! - сказал важно Ефим, сочтя необходимым вступиться за честь своих господ, и подошел к...
| Главная |