Беленсон Александр: 222 России

"Жизнь искусства"
19 декабря 1919 г.

В лекции "Две России (Ахматова или Маяковский?)"), повторенной в четверг в "Доме Искусств", К. И. Чуковский путем детального и тонкого анализа весьма убедительно доказывает, что поэзия Анны Ахматовой - прекрасная поэзия, идущая от Пушкина и Боратынского, простая, тихая, "монашеская".

И слушателям охотно верится, что Чуковский по-настоящему любит поэзию Ахматовой.

Далее он без труда заставляет нас согласиться с ним, что Владимир Маяковский - поэт-хулиган, поэт-апаш, поэт-бомбист, уличный бард, базарный бард, вдохновенный скандалист и т. п.

И тут выясняется, что критическому сердцу Чуковского ничуть не менее Ахматовой дорог Маяковский.

Первая видит, воспевает лишь маленькое, интимное, неприметное, призрачное, тихое, второй - лишь грандиозное, кричащее, шумливое, пестрое, одним словом, базарное.

Первая - мастер, каких немного в русской поэзии, тонкая, умная, содержательная, у второго - убогое внутреннее содержание, все построено на внешних эффектах, однообразных и приедающихся.

Но оба - "великие".

И, после больших, впрочем, колебаний и сомнений, Чуковский решил наконец любить Маяковского так же, как любит Ахматову.

Дело в том, что Ахматова - это вчерашний день России, без которого жизнь Чуковского была бы пуста, а Маяковский - сегодняшний день, без которого жизнь немыслима.

Слушатели, довольные содержательной и остроумной лекцией, добродушно улыбаются, но все еще готовы верить Чуковскому.

Но вот лекция подходит к концу. Приходится ответить на интригующий вопрос: за кем же все-таки идти, кого "любить", какую Россию выбрать - Россию Анны Ахматовой или Владимира Маяковского?

И Чуковский ответил:

- Оказывается, именно выбирать-то и нечего, а следует равно любить и принять обоих.

Главная беда России в том-то и заключается, что до сих пор Ахматова и Маяковский существуют отдельно.

Надо им поскорей соединиться, превратив "две России" в одну.

Короче говоря, нужен во что бы ни стало "синтез".

Вот оно, наконец, умное, философское слово, столь излюбленное за последние годы идеологами российских интеллигентов. Синтез!

"узким".

"Христос и Антихрист", "Восток и Запад". - Да, Христос, но и без Антихриста нельзя; и его используем. Да, Запад, но и Восток хорош по-своему.

Очень "широк" российский интеллигент.

Недаром особенно уважает он в литературе "взгляд и нечто", чтоб философией пахло, обобщениями.

И глубок соответственно российский интеллигент. Не просто он понимает писателя - он у каждого умеет особую "тайну" обнаружить и уж докопается, выведет черным по белому, в чем тайна каждого писателя состоит.

"Тайна Некрасова", "Тайна Тютчева", а теперь очередная - "Тайна Достоевского" - украшает терпеливые петербургские заборы.

Тут весьма кстати поспевает "синтез". Стоит только все эти отдельные тайны объединить в одну огромную тайну всей русской литературы, и сразу станет легче и приятней, и все сразу станет понятно.

Хорошо, что пока всего две России. Но ведь завтра кто-нибудь новый откроет еще другие России, например, Россию Замятина-Юркуна-Ивнева и т. д., и объявит публичную лекцию о 22, а еще лучше - всех "222 Россиях".

Опять-таки лишь Синтез все соединит и воссоздаст - "единую неделимую" Россию!

- На привычном лекционном столе перед Чуковским - налево четки, направо - нож апаша.

И нужно, чтоб был Синтез.

Переполненный зал трепетно ждет чуда от блестящего лектора.

Но К. И. Чуковский - хитрый; он добродушным тоном объявляет лекцию оконченной и отправляется домой, предоставив смущенным слушателям управиться с синтезированием собственными силами, как и где им будет угодно.

Ну как тут не задаться легкомысленным вопросом: что, фуга Баха и "фомка" взломщика тоже поддаются синтетическому соединению, или нет?

Жаль, если нет; это, по-моему, нарушило бы "цельность миросозерцания".

Здесь чувствую я себя обязанным сказать нечто в известном смысле "программное" - ибо и заключение лекции К. И. было, по его словам, программным.

- Перед вами четки и нож апаша. И то и другое - проявления жизни.

Каждое проявление жизни должно быть познано. Но назначение человека - выбирать.

Учитесь же познавать и воспитывайте в себе мужество, без которого не будет свободы выбора.

Бойтесь равнодушия и духовной лени, соблазняющих иллюзорной возможностью примирить непримиримое, "синтетически" соединяя несоединимое.

Нелишне помнить, что, хотя Земля наша круглая, все-таки не всегда идущий налево встретится с идущим направо.

Александр Беленсон