Крючков Павел: Рецензия на Воспоминания о Корнее Чуковском

Новый мир, №7
2012 год

Воспоминания о Корнее Чуковском. Составление и комментарии Е. Ц. Чуковской, Е. В. Ивановой. М., «Никея», 2012, 512 стр.

Эта книга, появившаяся в юбилейный для ее героя год (130 лет со дня рождения), могла бы выйти и к столетию Корнея Чуковского, да на дворе стояла совсем иная эпоха. В предисловии Елена Цезаревна подробно рассказала, в чем тут дело, ведь сборники воспоминаний о КЧ - и очень интересные - выходили в 1977, 1978 и 1983 годах, они давно стали библиографической редкостью, но сюда, в нынешний толстенный том - не вошло из них ничего (был бы двухтомник - вошло бы).

Судьба нового сборника примечательна: насколько я знаю, у православного издательства «Никея» первоначально был замысел переиздать лишь чудесные воспоминания старшей дочери Корнея Ивановича, то есть «Памяти детства» Лидии Чуковской, той самой книги, которая с момента ее выхода тридцать лет тому назад в нью-йоркском издательстве Чалидзе, а до того - одной главою - в журнале «Семья и школа» (1972), - стала для многих чуть ли не настольной. Конечно, ее полнокровное время общения с читателем следует отсчитывать с первой публикации на родине: 1989-й, «Московский рабочий». Мягкая обложка с памятным фотоснимком: молодой отец (еще не прославленный сказочник, но уже знаменитый литературный критик) сидит на кровати в строгом костюме, одна рука в кармане пиджака, другою он прижимает к своим коленям пятилетнюю дочь.

Лидия Корнеевна начала писать свои воспоминания сразу после кончины отца, ей было тогда за шестьдесят, ее еще не исключили из писательской организации, еще не выбросили из литературы. Она складывала это свое послание для одного из готовящихся сборников воспоминаний.

…И она сумела умным, все помнящим сердцем воскресить в себе ту самую девочку и заразительно рассказать, каким был для нее и братьев их отец (младшая Мурочка родилась в 1920-м). А заодно, понимая, что для сотен тысяч читателей он остается только автором сказок и «записывателем» «смешной» детской речи, воскресить и литератора Чуковского в его максимальной полноте. Книга вышла столь же лирическая, сколь и «многослойная», но поскольку она писалась рукою художника, никаких «швов» в ней не обнаруживалось, она счастливо входила в читательское сознание - целиком. Только читатель этот был либо эмигрант, либо рискованный владелец тамиздата (известны случаи изъятия «Памяти детства» на обысках).

Одним словом, читая вышедшие в последней четверти прошлого века сборники воспоминаний о Чуковском, догадаться о том, что у него было четверо детей, просто невозможно. Получалось как бы трое: два сына и дочь Мура, прожившая всего одиннадцать лет. Старшая не могла существовать даже в «перечислительном» режиме, никакого ряда вроде «Коля, Лида и Боба» быть просто не могло. На семейно-дружеских фотографиях ее даже не заретушевывали, их просто больше не публиковали, а то, что на некоторых из них запечатлены Репин или Короленко, так это наплевать. Тогда, в 70 - 80-е, некоторые воспоминатели о Чуковском, которым «было указано», просто вынули Лидию из своих текстов (сократив их). Другие - Л. Пантелеев, Павел Бунин, Ян Сатуновский - как бы сказали сегодня, сами «вышли из проекта». Не смогли уступить и переступить через память и элементарную честь.

«Памяти детства» занимает здесь чуть больше трети сборника, ибо «звезды сошлись» так, что «Никея» и составители начали воскрешать справедливость шире и дальше. Важнейшей ступенькой стал замифологизированный еще с тамиздатских и самиздатских времен мемуар Евгения Шварца «Белый волк» (в этой книге он напечатан вместе с подцензурной юбилейной статьей Е. Ш. о Чуковском) и - «ключ» ко всему, давно дразнящему многие обывательские воображения сюжету, текст Л. Пантелеева «О „Белом волке”» 1980 года.

К отрывкам из мемуаров старшего сына здесь прибавляется внук Дмитрий, написавший специально для этой книги воспоминания «Как хоронили моего деда» (с включением поразительного письма Солженицына - родным КЧ, где автор «Ивана Денисовича» рассказал, почему он не приехал на похороны). Здесь и самая первая внучка Тата (Наталья Николаевна) - единственная из живых, кто помнит Чуковского с 1928 года; тут и Юлиан Оксман и Виктор Некрасов, еще недавний Юрий Коваль и уже очень древние Розанов с Шагинян (забавно рифмующиеся в непредумышленной полемике). Старые письма и старые дневники…

Начиная читать этот сборник, я, честно говоря, беспокоился: обрету ли свежее впечатление о герое, с литературной и жизненной судьбой которого мои отношения вроде бы давно выстроились. Да и большинство текстов мне хорошо знакомо. Результат превзошел ожидания и сомнения: тот, кого Арсений Тарковский метко назвал «Шекспиром для детей», в этой книге получает новое стереоскопическое разрешение, книга о нем вышла живой, художественной и неожиданной.

«Воспоминаниях…» не менее восьмидесяти страниц. Иные из них писались еще в ту далекую эпоху, когда «Белый волк», например, публиковался в парижском историческом сборнике «Память».

Павел Крючков