| Приглашаем посетить сайт |
|
Тютчев (tutchev.lit-info.ru)
|
Бюллетень рецензентской комиссии института детского чтения. Вып. I. Москва, 1923
Рецензии
Излюбленный детский сюжет: маленький мальчик хитростью и смелостью побеждает грубых и жестоких великанов.
В манере и языке пересказа видно понимание детского стиля. Рисунки В. Замирайло фантастичны, дают детям большое содержание.
Имеется ряд отзывов мальчиков от 10 до 13 лет, читавших эту сказку. Всем без исключения сказка очень понравилась:
"Почему все люди не соединились, чтобы победить великанов?"
"Джэк - молодец. Сам царем будет".
"Джэк - храбрый - ничего не боится".
"Веселая сказка".
Нравятся все элементы борьбы.
Сказку рассказывали несколько раз в различных детских аудиториях, - от 8 до 12 лет.
Всегда она вызывала много смеха и удовольствия.
Сюжет: хитрый Петер обманывает глупого царя, который, по наущению Петера, убивает свою царицу, рассчитывая ее воскресить. Царь приказывает посадить Петера в бочку, чтобы бросить в море, а Петер заманивает в бочку вместо себя богача и забирает его богатство и слонов; уверяет царя, что слонов он получил на дне моря. Жадный царь залезает в бочку и летит в море за слонами, а Петер надевает его корону и делается царем.
Рисунки объемные, выпуклые, напоминают игрушки. Шаржированы, как и вся сказка.
Книжка талантливая, яркая, но жесткая, с налетом озорства.
Мы собрали впечатления от 22-х детей, преимущественно мальчиков, в возрасте от 8 до 14 лет.
Почти у всех у них поднимаются вопросы морального характера при чтении этой сказки.
"Он, как жулик, обманывал".
"Царь мне больше нравится, потому что царь не обманывал".
"Слугам надо бы царя убить, потому что он глупый".
"Мало что глупый, а в другом в чем он умнее Петера был".
"И я бы был царем, если бы научиться обманывать".
"Я бы тогда приказал подать горшок колбасы".
"А я бы приказал всего на свете и завоевал бы индейцев".
"Мне никто не понравился: ни Петер, ни царь".
"Петер никого не жалеет".
"Джэк лучше Петера".
"Джэк народ защищал, а этот для себя обманывал".
"Рисунки чудные".
"Очень слон красивый, как настоящий".
"Окна и башни красивые".
"Царь - страшный, а царица на мужчину похожа".
"Это потому, что царь глупый и смотрит, как дурак".
"Интересная".
"Смешная".
Сказка занимает детей, но герои ее не близки и не симпатичны им.
1 Эти обе сказки были напечатаны раньше в сб. "Елка", изд. "Парус". П. 18 год.
Смех - стихия детства. Неистребимое стремление к дурачеству и смеху есть бессознательное проявление инстинкта самосохранения. Если бы дети воспринимали жизненные впечатления серьезно, как взрослые, их детские души, вероятно, не могли бы вынести жизни и погибали бы, как Илюша в "Братьях Карамазовых" и Нелли в "Униженных и оскорбленных".
Отсюда - насущная потребность у детей в смешном. Отсюда - безграничная любовь к клоунам, к шутникам. И странно, что люди, специально изучающие детство, далеко не оценивают всей важности этой детской потребности. Сколько гонений со стороны педагогов испытывали Буш, Марк Твен, Степка-Растрепка и Бастер Браун… С каким негодованием до сих пор встречают "Крокодила".
А, между тем, у русских детей только и есть, что один веселый дядя - Корней Иванович Чуковский.
Пиши он для взрослых и, вероятно, ему не избежать бы пошловатости: взрослые люди не всегда хорошо смеются. Но музу свою посвятил он детям, и вот его произведения полны дурачества, но налета пошлости в них нет. Эта дурашливость чрезвычайно шокирует взрослых людей и мешает им заметить ту большую культурную и художественную задачу, которая поставлена Чуковским: создать, наконец, русскую детскую книгу, независимую от всех разнообразных посторонних ей тенденций. И в раскрепощенной детской книге проявляется ее естественный характер: она прежде всего оказывается забавной, полной смеха. Она является также изобразительной: она говорит не только языком слова, но и непременно графическим языком. Ведь дети еще в полной мере чувствуют потребность в обоих этих языках. Книги без картинок они не признают. Детская книга, лишенная рисунков, есть лишь результат непонимания взрослыми основных потребностей ребенка.
Органически сочетать текст с иллюстрацией, словесное изображение с изображением графическим, - вторая задача большой трудности.
Чуковскому надо найти художника, который мог бы воплотить в иллюстрацию всю его "чепуху". Тут уж соединение роковое. Попробуйте теперь представить "Крокодила" без слишком карикатурных изображений Ре-Ми. И так же нельзя в "Мой-до-дыр" отделить от Чуковского - Анненкова, в "Тараканище" - Чехонина, если бы даже этого и захотелось. Для детей нет Чуковского и Чехонина, нет текста и картинки, а есть "Тараканище" в его едином бытии.
Если бы мы оценивали поэму "Тараканище" саму по себе, то мы бы отметили его пеструю поэтическую заимствованность, указали бы даже все перепевы из "Крокодила". Сказали бы, что его эффекты несколько назойливы, потому что поверхностны и т. д.
Но все эти недостатки не имеет значения для детей. Гораздо важнее его достоинства. Самое главное, самое важное - Чуковский умеет проникнуть в стихию детства.
Ехали медведи на велосипеде.
А за ними кот задом наперед.
А за ним комарики на воздушном шарике.
А за ними раки на хромой собаке.
Волки на кобыле.
Львы в автомобиле.
Жаба на метле.
Едут и смеются, пряники жуют.
Вдруг, из подворотни
Страшный великан, рыжий и усатый
ТА-РА-КАН.
Таракан, таракан, тараканище.
Вот оно - детское. Мир звериный, рогатый, клыкастый, зубастый - занимает центральное место в воображении человека первые десять лет его жизни. Очень страшный, если бы не смешной. Страх, разрешающийся в смех и кончающийся всеобщим благополучием в данной поэме - апофеозом воробья, заклевавшего таракана:
Бараны, бараны
Стучат в барабаны.
Сычи, трубачи трубят,
Грачи с каланчи кричат,
Летучие мыши на крыше
Платочками машут и пляшут.
А слониха-щеголиха
Так отплясывает лихо, что румяная луна в небе задрожала
И на бедного слона кубарем упала.
Вот была потом забота
За луной нырять в болото
И гвоздями к небесам приколачивать.
Крики, звуки, скачки, пляски, кувырканье, чепуха. Топающий быстрый ритм. Это детский мир. Бурное наслаждение. Всему этому придана форма поэмы-буф. Очень культурная и очень блестящая. Дать художественную форму детской книге - третья важная задача Чуковского.
их и не понять. Но если начнут их рассматривать, то подружатся с художником на общем интересе к зверю. Зверино[го], первобытного и даже не очень приличного много в картинках. С гиппопотамом от страху перед тараканом что-то произошло… 6-ти летний малыш очень серьезно и сочувственно объясняет: "Не удержался". На последней картинке слону пришлось взгромоздиться на того же гиппопотама, чтобы достать до луны, когда ее надо прибивать гвоздями. Гиппопотам опять не удержался. Тот же малыш и опять совершенно серьезно объясняет: "Это от тяжести". "Придавили". Взрослые даже и не замечают таких деталей в рисунках.
Раскрытая пасть гиппопотама производит сильное впечатление на детей. Другой 7-ми летний меряет клыки со своим пальцем: "Мой палец и то тоньше… клыки-то! Он не может рот-то закрыть". Девочка 8 лет: "Всех лучше крокодил. (Так называет она гиппопотама.) И зубы большие". (И целует его.)
Художник невнимателен иногда к тексту и этим очень огорчает детей.
Только раки-забияки
не боятся бою-драки,
но усами шевелят.
Дети ищут: "Где же раки?" А раков-то совсем и не нарисовано. Напрасно также ищут они каракатицу:
А за нею (за акулой)
каракатица
так и катится.
Каракатицы никто из детей не знает. Какая она? Интересно бы посмотреть. А художник опять не нарисовал.
Обижаются также, почему не нарисовано, как падает луна.
Маленькие не понимают картинок. Пятилетняя девочка рассказывает картинки вот как: (медведи) - "Мужик на колесах едет". (Комарики - воздушный шар) - "Цветок растет". (Жабы) - "Дядька косы мотает". (Крокодил) - "Дядька злой". (Змеи) - "Рыбка". (Кенгуру) - "А это большой зайчик".
Когда просматриваешь реплики детей при чтении и рассматривании книги, то бросается в глаза реакция на движение: "Ух как! Вот как! Их ты! Ух ты! На кобыле! Бах! Слон носом ухватил. Трах! Трах! Ха!"
Возгласы удивления перед зверями: "Эх, какой шпана!" "Во!" "Вон уши то! Ух ты какие!" "Крокодилы, лягушки, - все здесь". "Во, крокодил!" "Штука". "Лягушка-то какая. Ты с ней не сладишь". "А вот змея-то - две головы". "Вот так "комар"! А сами-то страшные какие!" "Во страсти-то! Акула ныряет, брюхо-то!"
Сравнивают силу и ставят себя на место героя: "Драк я не боюсь. Если б я зверь, - я б его съел". "Его бы раз и готово". "Ему не хочется этому (гиппопотаму), он сразу бы его". "Здоровый какой". "А слониха с испугу на ежа уселась. Он чуть кольнет и то не больно". "Это так написано (не в серьез) - лев кабы (т. е. вместо таракана). Лев - другое дело. Лев - царь над ними".
Нежность к зайчикам: "Зайчики. Вот зайчик правит. Колокольчики".
"Малыши. Как мы - маленькие".
"Вот слоны, маленькие слончики, обезьянки".
Воспоминания из собственной жизни; представления, вызванные картинками по ассоциации: "У нас в деревне много тараканов было". (Раки) - "Мы в деревне ловили их и поджаривали". "Их на рынке продавали по миллиону штука". - "Помнишь, мы жуков ловили?" - "Я боюсь жуков ловить, - они жало пускают". "А я не могу в болото". "Мы зимой на них рыбу ловили, в проруби, на тараканчиков" и т. д. Все эти разговоры ведутся между 7 - 10 летними. Книгу смотрят не раз, оценивают не сразу. Но берут по 2, по 4 и больше раз. По нескольку раз слушают чтение вслух и все-таки на вопрос: "Какая лучше?" говорят: "Мой до дыр", или ласкательно: "До дыр". "А "Крокодил" в 25 раз лучше".
В книжке описаны приключения маленького грязнули, не хотевшего умываться, от которого сбежали "даже брюки". "Знаменитый Мой до дыр, умывальников начальник и мочалок командир", насылает на него целую армию щеток и мочалок, но грязнуля убегает от них. Его исправил Крокодил Крокодилович, известный большинству детей по книжке "Крокодил", того же автора.
Книжка написана легкими стихами, с быстрым ритмом, соответствующим быстроте движений действующих предметов. Этот новый "Степка-Растрепка" выгодно отличается от своего знаменитого предшественника остроумием, отсутствием грубости и жестокости.
Книга была проведена через 105 детей от 4-х до 15 лет. Названия книги "Мой до дыр" никто не понимает. "Это - мальчишка - Мой до дыр?" - спрашивают одни. "Когда чистый, - так его, а когда грязный, - так не его", - говорят другие. С большим удовольствием дети и слушают чтение книги и сами читают. Многие берут книгу по 2 - 3 раза, а один мальчик 8 лет спрашивает ее каждый день в продолжение месяца. Стихотворная форма детям очень нравится, многие запоминают целые отрывки и часто вслух их произносят. Однажды в читальне 4 мальчика хором затянули: "Моем, моем трубочиста, чисто, чисто, чисто, чисто".
"Интересно, как-то складно выдумали".
Образ маленького грязнули так близок детям, что они и добродушно смеются над его злоключениями, и сочувствуют ему, хотят ему помочь, недовольны, если он попадается впросак. "Он бы, дурак, здесь по дереву пролез", - говорит мальчик, рассматривая картинку на 14-й странице.
Необычайное поведение вещей детей и веселит, и удивляет. "Чудно, все-таки". "Они, щетки, заколдованные, что ли?"
Мораль книги детей удовлетворяет. "Убежало все от него, потому что он грязный". "Он очень косматый, они испугались". Дети радуются, когда грязнуля умылся. "Какой чистенький стал". "Глаза-то заблестели, как алмазы".
Возвращение вещей к умытому мальчику встречается с сочувственным смехом.
У маленьких детей (4 - 5 лет) они вызывают большую жизнь и веселое настроение. Не понимая целиком текста, малыши с картинкой живут долго, перечисляют находящиеся на картинке предметы, с нежностью называют знакомые вещи: "Балалаечка - ля-ля-ля, киска, книжка, саночки" и т. д.
Начинают играть с картинкой: "Ой, какой!" (Крокодил на 15 стр.) "Боюсь, боюсь. А, укусит". (Сами суют пальчики в рот крокодила.)
В крокодиле дети узнают своего старого знакомого, радостно встречают его появление, с сияющим видом повторяют: "Во Кокоша, а это Тотоша".
Движение в картинках отмечают все дети. "Заливает из кишки ш-ш-ш…" "Ух ты, все полетело". "А-а, задел". "Ай, ай, кричит лягушка "ква-ква". "Она летит, а он ее бац, проглотил". Дети очень оживлены, часто громко смеются, реплики сыплются без конца, раздаются громкие восклицания: "Во!" "Эвона!" "Ох ты!"
"Самовар с ногами". "Пирожки с ногами". "Все с ногами". "Вилки в бочке". "Какая книжка смешная, буквы все с ногами, все танцует".
Шаржированное изображение автора книги (Чуковского), неуместное в детской книге, останавливает на себе внимание: "Какой дяденька". А один мальчик даже не понял, что это изображение человека: "Это не дяденька, - корова".
Общее мнение детей: книжка "интересная, веселая, смешная".
Мальчик 14 лет на вопрос, для кого годится эта книжка, отвечает: "Для всех".
1923
Практический деятель детской библиотеки, прочитав такой отзыв, может быть, без колебаний приобретет "Джека покорителя", а заодно, попутно, захватит "Мойдодыра" и "Крокодила" (переводчика Джека). И конечно, со временем, будет жестоко наказан: детская литература, создаваемая К. Чуковским, может лишь портить вкусы детей. Ребенок, в преставлении указанного автора, такое существо, перед которым необходимо ходить на голове, если желаешь добиться какого-нибудь толку.
| Главная |