Сильный Лукиан: "От Чехова до наших дней". Несколько мыслей по поводу книги К. Чуковского

Вестник литературы, № 4
1908

Об одном, ныне забытом, газетном критике, Дорошевич сказал, что он был "лампадкою, которая прилежно, своим мерцающим светом, освещала все явления литературы". О Чуковском можно бы сказать, что он... фейерверкер, который яркими, разнообразными, многоцветными, моментальными вспышками освещает новейших писателей и их творения. Но если Чуковский фейерверкер, то отнюдь не фейерверкер-ремесленник, работающей по шаблону, а фейерверкер-художник, создающий новые, оригинальные, неожиданные формы литературной критики.

Критики? Уместно ли это слово по отношению к г. Чуковскому?

По-моему - нет. Г. Чуковский не критик. По крайней мере не критик в том смысле, как мы привыкли понимать это слово. Он скорее литературный силуэтист, или даже портретист-карикатурист.

Есть в Петербурге превосходный карикатурист Каррик. Несколькими штрихами Каррик удивительно метко и ловко умеет схватить сходство, несколькими талантливо набросанными очертаниями создает настоящие портреты, хотя и карикатурные, но на диво схожие. Г. Чуковский - своего рода Каррик в русской критике. В его книге целая масса удивительно метко и талантливо схваченных литературных портретов, но схваченных "по-карриковски": взяты все три особенно типичные линии головы, лица, глаз, к этим линиям приделан небольшой бюст тоже в самых легких очертаниях, - и портрет готов.

Такова вся книга г. Чуковского. Брюсов - поэт прилагательных, певец свойств, качеств, пассивно пребывающих признаков; Леонид Андреев - фокус всех типических черт, разрозненно пребывающих в других современных писателях; Бальмонт, Андрей Белый, Ив. Рукавишников - городские поэты, которые ввели в русскую поэзию городские формы (?) и городские фабулы; Александр Блок - поэт Невского проспекта, поэт расплывчатых образов и афиш, и котелков, и электрического света. Осип Дымов - мистик, но мистицизм его курортный, он курортный гений; Куприн - зрячий крот среди остальных слепых кротов новейшей беллетристики; Горький - сочинитель, а не поэт: у его мыслей нет мяса, только скелеты; Анатолий Каменский - анекдотист. Юшкевич -певец горя человеческого; Зайцев - поэт сна; Брюсов - поэт-кристаллизатор и, в то же время, поэт прилагательных, и т. д., и т. д.

Вот несколько карриковских линий из книги г. Чуковского. Несколько - потому, что вся книга пересыпана подобными линиями, оригинальными, своеобразными, смелыми. И как в карриковских портретах, несмотря на всю их карикатурность, вы сразу узнаете изображаемое лицо (если только вы знаете это лицо), так в портретах г. Чуковского вы сразу узнаете изображаемых писателей, если вы только знакомы с их произведениями -узнаете и признаете характеристику верной, несмотря на ее поразительную краткость. Это одно уже показывает, что г. Чуковский талантливый портретист.

И - что самое приятное - от его таланта буквально веет свежестью молодого задора, не признающего никаких условностей, никаких шаблонных трафаретов. Наши критики - не будь им это сказано в обиду - при всей их солидности, ужасно скучны; г. Чуковский, напротив, критик остроумный, интересный, увлекательный. И это несомненно одна из причин небывалого успеха его книги. Одна - потому, что в книге г. Чуковского много других достоинств.

свете, - прочтите книгу Чуковского. Вы не пожалеете потраченного времени и будете вспоминать эти портреты и характеристики с таким же удовольствием, как вспоминаете виденные вами красивые, художественные фейерверочные огни…

Лукиан Сильный