Сысолятина Мария: "Корней Чуковский": без сказочного глянца

Книга писателя и журналиста Ирины Лукьяновой "Корней Чуковский", вышедшая в издательстве "Молодая гвардия" в серии ЖЗЛ, поначалу немного пугает своим объемом и внушительным видом. Почти 1000 страниц вдумчивого, скрупулезного, очень информативного исследования биографии вроде как всем известного детского писателя. Помните: "Надо, надо умываться по утрам и вечерам…", "Маленькие дети! Ни за что на свете не ходите в Африку, в Африку гулять!"…

Однако сколько интересных открытий ждут читателя буквально с первых страниц книги, каким живым и неординарным предстанет Чуковский, опровергая устойчивое представление о нем как о "благостном старичке со скрипучим голосом, трогательном дедушке-сказочнике".

Первые главы книги, посвященные детству и отрочеству писателя, сразу снимают сказочный глянец с Чуковского. Он родился в 1882 году в Петербурге у девицы Екатерины Осиповны Корнейчуковой, полтавской крестьянки, у которой к тому времени уже была трехлетняя дочь Мария. Отца у обоих детей по документам не было… Когда Коле исполнилось три года, мать увезла детей в Одессу.

"Екатерина Осиповна была статной красавицей - чернобровой, осанистой, высокой. Необразованная крестьянка, вынужденная зарабатывать на жизнь стиркой, она носила по выходным шляпку и кружевные перчатки и умела казаться барыней - едва ли у кого-нибудь повернулся бы язык звать ее Катькой". "Я никогда не слыхал, чтобы кто-нибудь назвал мою маму прачкой, и очень удивился бы, если б услышал", - говорил потом Николай Корнейчуков, уже ставший Корнеем Чуковским.

Из дневников Чуковского, пишет Лукьянова, складывается портрет мамы, которая все понимает, без дела не отругает и, когда надо, пожалеет. Которая прекрасно поет, а, слушая Гоголя, хохочет так, "что странно смотреть", и шепотом читает "Братьев Карамазовых"…

Тем не менее свою "незаконнорожденность" Чуковский долгие годы переживал очень болезненно: в царской России безотцовщина считалась позором. Колю и его сестру это обстоятельство делало чрезвычайно уязвимыми, с ними не церемонились, считая их "второсортными", "дурным обществом". В пятом классе будущего писателя исключили из одесской гимназии из-за низкого происхождения. Хотя учиться Коля очень любил. "…Даже жупел всех российских гимназистов, "латынь", он знал на "отлично", умея понять ее звучную красоту и логику. Задатки будущего филолога в нем проявились сразу", - пишет Лукьянова. А вот что говорит о себе сам писатель в повести "Серебряный герб": В нашем классе я считался чемпионом диктовки. Не знаю отчего, но чуть ли не с семилетнего возраста я писал без единой ошибки самые дремучие фразы. В запятых не ошибался никогда".

С людьми, которые впоследствии стали очень известными, судьба сводит Чуковского еще с ученической поры. Так, в гимназии он учился с будущим писателем Борисом Житковым. Под влиянием старшего друга Владимира Жаботинского, будущего писателя и политика, основателя государства Израиль, взялся изучать английский язык. Впоследствии оба работали в различных изданиях.

Но до того как Чуковский в 1901 году пришел в "Одесские новости", он окончил экстерном гимназию. В его культурном багаже к тому времени - Шопенгауэр, Михайловский, Достоевский, Ницше, Дарвин… Чуковский прикладывает колоссальные усилия по ликвидации пробелов в образовании: "Он всегда и всюду читает - в парке, на скамейке, на улице, стоя под фонарем. Периодически падает в обморок, скорее всего, от недоедания… Свою молодость писатель называл "мутной и раздребежженной", он говорил потом, что между двадцатью и тридцатью годами никогда не высыпался".

Разумеется, это не могло не сказаться на характере Чуковского. "Не был он "добрейшим старичком" никогда!" - пишет Лукьянова. Он был неровным человеком, мог вспылить, накричать, но при этом всю жизнь воспитывал себя "по Чехову".

полные залы, работал над наследием Некрасова. По приглашению Горького руководил детским отделом издательства "Парус" и писал для детей. Все то, на чем выросли мы и наши дети - стихи, народные потешки, загадки, переводные, народные и авторские песенки, сказки, приключенческие повести, - все это богатство в большей степени создано талантом и организационными усилиями Чуковского.

В книге есть еще один герой - время, в котором жил Чуковский. Все то, что выпало на его долю, будь то пресловутый указ о кухаркиных детях, восстание на броненосце "Потемкин", революция и позднее - жесточайшие гонения и травля при Сталине, нашло свое отражение на страницах книги Лукьяновой. Родился писатель при Александре III, умер в эпоху Брежнева - вот уж поистине: "Времена не выбирают, в них живут и умирают…".

Несмотря на предельную плотность событий, фактов, комментариев, свидетельств современников, биография Чуковского в изложении Лукьяновой читается легко, и это несомненное достоинство книги. Оказывается, просто "перекинуть мостик" из века прошлого в наши дни - цитаты из работ Чуковского о нарождающейся массовой культуре звучат очень современно. На одном дыхании прочитываешь картинки из жизни знаменитой Чукоккалы, немного другими предстают Блок, Маяковский, Горький, Андреев. Отношения с ними у героя книги складывались по-разному, но это только еще больше делает образ Чуковского живым, объемным. Оттолкнувшись от мифа "о трогательном старичке", Лукьянова не драматизирует судьбу писателя, хотя оснований для этого более чем достаточно. И в то же время не скрывает от читателя неверных шагов Чуковского, провалов и ошибок.

Мария Сысолятина