Поиск по творчеству и критике
Cлово "ACADEMY"
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Входимость: 1. Размер: 53кб.
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Часть текста: Ц. есть брат, или муж, или отец, я отведу их в отдельную комнату и скажу им следующее: Что бы ни выкликала г-жа Елена Ц., а Уитман все же умер не в бедности. Конечно, зачем волновать г-жу Елену Ц. Но в этом году в Бостоне вышла новая книга: Horace Traubel. With Walt Whitman in Camden. Boston: Small, Maynard and Company, 1906, и в этой книге имеется fac-simile документа, который называется: «Last Will and Testament of Walt Whitman in his own handwriting properly witnessed», June 28, 1888, т. е. «Последняя воля и духовное завещание Уота Уитмана, написанное его собственной рукой и законно засвидетельствованное». В этом документе с первой же строчки говорится: «Завещаю тысячу долларов сестре моей миссис Мэри Элизабет Ван Нострэнд, в Гринпорте», а потом снова: «Завещаю тысячу долларов сестре моей миссис Анне Луизе Гейд, в Берлингтоне», а потом еще: «Мой дом и мою землю на Микль-Стрит, в Кэмдене, Нью-Джерси, и всю мою мебель, и все мои деньги в банке и все мое недвижимое имущество и состояние завещаю брату моему Эдуарду Л. Уитману». Документ этот имеет длину больше аршина, но не показывайте его нашей рассудительной, образованной и добросовестной г-же Елене Ц., ибо ей тогда будет стыдно. А ведь Конвея читал и я, и г. Дионео. Г. Дионео даже привел будто бы «от себя» замечание Конвея об Эмерсоне («критик, признававший из современных английских и американских писателей лишь одного Карлейля»). Даже процитировал «по Конвею» отзыв Thoreau об Уитмане. Даже сослался на слова Конвея, ошибочно обозвав его «критиком-старовером, враждебно относящимся к Уитману»: «поэт не задумается притащить к вам в гостиную лохань для доказательства, что и в ней есть своеобразная жизнь». (Ср. Дионео, «Очерки современной Англии», стр. ...
Входимость: 1. Размер: 53кб.
Часть текста: печатались. Для этой публикации отобраны те письма, которые касаются малоизвестных страниц биографии Чуковского и охватывают начало его пути в литературе - пер од между двумя поездками в Англию - в 1904 и в 1916 годах. К. И. Чуковский начал печататься с 1901 года в газете "Одесские новости". Первые его статьи были посвящены философским вопросам. Тогда же, в 1901 году, девятнадцати лет от роду, он женился на Марии Борисовне Голдфельд. Летом 1903 года он был послан в Лондон корреспондентом от газеты и уехал туда вместе с женой. В Англии он навсегда увлекся английской литературой, проводил все время за чтением в Британском музее, материально бедствовал, жил впроголодь в дешевых пансионах. Жена его в 1904 году вернулась в Одессу, где родился их старший сын Николай. В конце 1904 года вернулся и Корней Иванович. После революции 1905 года Чуковский сделался редактором-издателем журнала "Сигнал" в Петербурге. Когда начались гонения на журнал, Чуковский пробовал спасти его, переименовав "Сигнал" в "Сигналы". Однако журнал был вскоре запрещен, а редактор-издатель отдан под суд. Но в конце концов его оправдали. С 1907 года Чуковский с семьей жил под Петербургом в финском поселке Куоккала. Он постоянно печатал критические статьи в газетах и журналах и часто ездил по стране с лекциями. Его письма к жене из...
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Часть текста: book I read was a volume of Swinburne, and I declaimed my favourite lines up there on the roof: From too much love of living. From hope and fear set free, We thank with brief thanksgiving Whatever gods may be. Than no man lives for ever. That dead men rise up never. That even the weariest river Comes somewhere safe to sea. Later I got "The Golden Treasury of English Verse" from a bookbinder friend, and fell in love with William Blake, John Keats, and S. T. Coleridge, with all the passion of my eighteen-year-old heart. If by some miracle an Englishman could have turned up on the roof beside me and heard me spouting 'The Ancient Mariner' or 'Christabel', he would probably not have recognized his own language; for I pronounced English according to my lights - fantastically wrong, of course - and yet I thrilled to the powerful music of English poetry. I had nobody with whom to share my ecstasy since I had not a single friend who knew a word of English. From "The Golden Treasury" I learned by heart - and still remember - 'The Last Ride Together", Tennyson's 'May Queen', and 'Tam O'Shanter'. And in the winter, when the roofs were covered with snow and there was no work for roof-painters, I took Boswell's "Life of Johnson" out of the library and spent three months in the company of Sir Joshua Reynolds, of Garrick, Sheridan and Gibbon, who became more real to me than the people I met every day. If Oliver Goldsmith had appeared at the door of my attic I would have known him instantly and welcomed him as one of my own kin. No wonder that at that time England was...