Поиск по творчеству и критике
Cлово "COM"
Входимость: 2. Размер: 118кб.
Входимость: 1. Размер: 32кб.
Входимость: 1. Размер: 98кб.
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 118кб.
Часть текста: "Маленькие граждане большой страны": интернационализм, дети и советская пропаганда НЛО, 2003, №60 "Маленькие граждане большой страны"[1]: интернационализм, дети и советская пропаганда[2] (авторизированный перевод с английского Я. Токаревой) В насаждении советского самосознания - чувства принадлежности к стране, непохожей на остальные страны мира, - огромную роль играла государственная политика, направленная на социализацию детей посредством обучения, вовлечения в политические организации (такие, как пионерское движение) и пропаганды (включающей литературу для детей, школьные учебники и визуальные средства, например плакаты). Однако до настоящего момента эта тема - в отличие от многих других тем, связанных с детской культурой [3], - систематически почти не изучалась. В работах по истории советского периода и эссе о советском самосознании дети чаще всего не упоминались вовсе либо затрагивались лишь мимоходом. Даже в исследованиях, посвященных образованию, обычно применяется подход "сверху вниз", при котором акцент делается на институционализации, образовательной политике и педагогической теории, а не на практике работы в классах (можно использовать русский термин "дидактика"), не на детском переживании ситуации обучения или практическом содержании учебного плана (определенных книгах и учебниках и т. д.) [4]. Исключением является работа Фелисити О'Делл об официальной детской литературе, но эта исследовательница сосредоточивается по большей части на конкретной эпохе советской истории - 1970-х...
Входимость: 1. Размер: 32кб.
Часть текста: моим открытием. Я написал теперь книжку о нём, она вышла в минувшем году, но мог бы написать её в минувшем веке , - так как многие из тех мыслей только теперь, в 67-м году, нашли выражение на бумаге... Корней Чуковский . Из последнего выступления по радио (август 1969) 2 . Осенью 1904, уже после смерти Чехова, 22-летний Чуковский начал набрасывать в дневнике беглые заметки о своём самом главном в жизни писателе. То были размышления молодого литературного критика о ненависти Чехова... к "чеховщине", то есть о затяжной, как сказано здесь, борьбе человека со своею душою, с тем, что поименовано "нирванной безжеланностью". "Странно, что этого никто не заметил. Ведь все его письма и большинство его книг - суть как бы летопись этой борьбы" 3 . И - вдруг, словно бы прерывая самого себя, прямо на середину листа Чуковский выносит (видно, чтобы не забыть, не потерять!) - такое: "Чехов как человек и поэт Статья К. Чуковского" . После этой записи, воскрешающей в памяти название будущей книги об Александре Блоке 4 в русской печати начинают одна за другой появляться статьи Корнея Чуковского о Чехове. Жанры разнятся: рецензии, юбилейные очерки, отклики на спектакли, научные исследования и предисловия к публикациям из чеховского наследия. К 1917 количество таких публикаций перевалило за полтора десятка. В советские годы новые труды Чуковского о Чехове также публиковались (поначалу скупо, а затем, с конца 1940-х, всё активнее). В 1958 он включает самостоятельную главу о писателе в сборник "Люди и книги", через два года выпускает в библиотечной серии журнала "Огонёк" тонкую книжку "Чехов", которую очень скоро переместит в свой известный ЖЗЛовский сборник портретов и этюдов "Современники". Книга "О Чехове", упомянутая во втором эпиграфе к нашим заметкам, окажется...
Входимость: 1. Размер: 98кб.
Часть текста: в предместье, из предместья еще на какую-то городскую окраину, а К. Чуковский, сын украинской крестьянки и неизвестного отца-еврея, родился в Петербурге и провел ранние свои годы в другом большом городе - в космополитическом котле, каким тогда была Одесса. Дело не только в этом, хотя и эти обстоятельства весьма значительны, поскольку все мы родом из детства, тем более - поэты, тем более поэты, сочиняющие для детей. Важно другое: невозможно даже нарочно придумать два столь несхожих человеческих характера, воплотивших себя в творчестве, столь же несхожем. Бурный, экстатический Чуковский - и строгий, уравновешенный Маршак, страсть и захлеб одного - воля и чекан другого, "романтическое" и "классическое". Вот уж кто воистину был "дьяволом недетской дисциплины" - якобы детский поэт Маршак. Вот уж кто взаправду был демоном экстаза - якобы благостный "дедушка Чуковский". "Дионисийству" одного противостоит "аполлоничность" другого, если этим вышедшим из употребления терминам придать метафорический смысл. "Так бегите же за мною / На зеленые луга!" - захлебываясь от безоглядного восторга, восклицает Чуковский. "Полные жаркого чувства / Статуи холодны", - сдержанно напоминает Маршак с незаметной оглядкой на мрамор лессинговского "Лаокоона". Их решительное несходство и яркую индивидуальность - человеческую и литературную в единстве, ибо какое же здесь может быть разделение? -...
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Часть текста: Р.: Об одном источнике "Крокодила" Волею судеб мне приходится выступить в необычной роли комментатора архивного документа, который является моим же сочинением. Сорок лет тому назад я послал Лидии Корнеевне Чуковской (с которой до того встречался в связи с моими ахматовскими штудиями, большого воодушевления у нее не вызывавшими) публикуемую ниже тезисную заметку отчасти для сведения, отчасти в расчете на дополнительную информацию из архива ее отца. Написание этой странички было связано с совпадением двух обстоятельств - моим участием в коллективном, как сейчас бы сказали, проекте пятерки авторов под названием "Русская семантическая поэтика" (проводилось выявление перекличек в стихах акмеистов и окружающем их массиве русского стихового слова, и одна из таких перекличек была чревата литературным микро-конфликтом 1 ) и моими ежедневными обязанностями в Рижском театре юного зрителя, где я выступал в роли литературного советника при постановке спектакля по стихам Корнея Чуковского "Чукоккала, или Неужели в самом деле все сгорели карусели". Мне приходилось объяснять актерам центонную и "автометаописательную" природу импровизационного детского эпоса у этого автора и искать вместе с ними точный интонационный рисунок, указывающий на долженствующую быть прочувствованной зрителями цитатность многих моментов стихового действа (о некоторых наблюдениях над поэтикой "Крокодила" я написал в статье "Четыре урока рижской "Чукоккалы" для ежегодника по детскому театру 2 ). Я предполагал дать заметку "Об одном источнике "Крокодила"" в очередной сборник тезисов студенческой конференции Тартуского университета, но тогда произошло очередное местное цензурное...