Поиск по творчеству и критике
Cлово "DEAR"
Входимость: 3. Размер: 16кб.
Входимость: 3. Размер: 83кб.
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 16кб.
Часть текста: Возьмем хотя бы такое общеславянское слово, как мать. Казалось бы, точный перевод его не представляет больших затруднений. А между тем бывают случаи, когда никак невозможно поставить знак равенства между русским «мать» и украинским «мати». Сделайте опыт, попробуйте перевести такое двустишие Шевченко: Тiльки наймичка шептала: «Мати… мати… мати!» Дело как будто простое, а не удавалось еще ни одному переводчику. Мей перевел таким образом: Словно мертвая стояла: «Мать! мать! мать!» она шептала [58] . Странный, как мне кажется, шепот в устах романтической девушки. И кроме того, вместо медлительного скорбного раздумья получилась скороговорка: «Мать, мать, мать». Федор Сологуб перевел те же слова по-другому, тоже не слишком удачно: Лишь батрачка лепетала: «Матка… матка… матка!» [59] Смеяться над этими переводами нетрудно, но как же в самом деле перевести слово «мати»? Другой поэт ввел слово «мамо» и напечатал в своем переводе «Тополи»: Без него отец и мамо. Это тоже едва ли приемлемо, хотя бы уже потому, что слова мамо в русском языке не имеется. Слово мамо – украинское слово, и притом звательный падеж, так что сочетать его с именительным отец...
Входимость: 3. Размер: 83кб.
Часть текста: его гендерную нестыковку с тем, кто подписывал им свои фельетоны. В одесских газетах было принято подписываться звучными псевдонимами. Как писал Дон-Аминадо, "Лоэнгрин, Барон Икс, Железная маска, Незнакомец… - все это тоже было данью времени, эпохе, условным требованиям литературной моды и тогдашним российским нравам" 1 . Избранное имя во многом определило и литературную судьбу - если главной темой Кармена-журналиста была жизнь обитателей и тружеников одесского порта, то жизнь местных Карменсит также постоянно находилась в поле его зрения. Их судьбам были посвящены многие рассказы и очерки Кармена, взывая к ним, была написана повесть "Берегитесь!", где на примере деревенской девушки Нади он рассказывал о том, куда ведет этот скользкий путь. Издана она была на средства одесского отделения Российского общества защиты женщин, состоящего под председательством принцессы Е. М. Ольденбургской и открывалась патетическим обращением Кармена: "Берегитесь! Я обращаюсь к вам - женщины! Берегитесь страшного чудовища, имя которого - проституция! Обходите старательно расставленные на вашем пути капканы и соблазны! Защищайтесь до последней капли крови и не давайте закоренелому врагу вашему победить. Ибо горе побежденным. Горе! Горе! Чудовище скомкает вас и безжалостно разобьет вашу жизнь" 2 . В начале 1900-х гг. Лазарь Кармен входил в своеобразный...
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Часть текста: шейка", это - "не стул, а трон", это - "ангел души моей", это - "пламя в груди", это - безнадежные аксессуары канцелярского романтизма, за которыми так явственно слышатся "удивительные штосы", "пентюхи" и "лабарданы". Стоит Шелли сказать: лютня, lute, Бальмонт говорит: "рокот лютни-чаровницы" (619, 186) 1 ; забота, care, у Бальмонта превращается в "безбрежное страданье" (505, 203); небо, sky, в "лазурные высоты" (444, 101); женщина, woman, в "женщину-картину" (500, 213); листья, leaves, в "пышные букеты" (507, 179); печаль, sorrow, в "томительные муки" (504, 191) или в "ненастную мглу" (495, 188). Если у Шелли звезды, то у Бальмонта "яркие звезды" (532, 153). Если у Шелли "очи", то у Бальмонта "яркие очи" (526, 138). Взор, конечно, становится "лучистым взором" (532, 153). Сон тоже "лучистым сном", а иногда и "роскошной негой". Трон, конечно, делается "пышным троном" (623, 201). Месяц, конечно, "бледным месяцем", который, конечно, "несмело сверкает" (439, 1). Звук - "живым сочетанием созвучий" (505, 203). Грудь - "горячей грудью" (505, 13), а душа красоты - "роскошной грудью" (442, 99). Резеда - "нежной резедой" (503, 176); пение - "гармоничным пением"; роза - "светлой розой" (507, 179); довольство -...
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Часть текста: Или: «За мною влачится по улицам бескрайнее великолепие лавок». Или: репортер – «неведомый Эврипид, воздвигающий шумную драму минуты» – разве дурно? После чтения Эдемса так разрозненными и запоминаются эти хорошо придуманные слова. Выразительно для англичанина: Эдемс воспевает отдельные улицы и отдельные кварталы Лондона. Синтез городского безумства ему чужд. Он индивидуализирует Гайд-Парк, Темпл, Уайтчепел. И еще типично: стихосложение. Статика феодальных традиций доныне не позволяет английскому стиху прорваться в покорный городскому ритму vers libre. Городской поэт Англии в формах песнетворчества скован тесной догмой средневековья. Песни Эдемса предупреждаются интродукцией, разделяются интермедиями, связываются тройственными рифмами. Они лишены прихотливой городской текучести. Они изображают большими буквами средневековых баллад: бледную Юность, томящееся Богатство, убиенное Счастье. Они называют своих героинь Андромедами, Атропами, Эвредиками. Весь каданс стиха средневековый, –...
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Часть текста: 1970 Письма К. И. Чуковского В свое время, в "Повести кривых лет" 1 я уже вкратце рассказала о том, как еще студенткой, работая в книгохранилище Академии наук УССР в Киеве, натолкнулась на забавную книжечку знакомого мне с детства автора - это были "Колотки и копатки" Корнея Чуковского, в дальнейших изданиях превратившиеся во все более разраставшийся и приобретавший широкую известность труд - "От двух до пяти". В этой, тогда еще тоненькой, книжке автор делал упор на то, что дети стараются осмыслить многие слова по функции обозначаемого ими предмета - так "молоток" становится "колотком" потому, что им колотят гвоздь, лопатка гораздо логичнее называется "копаткой", "вазелин" превращается в "мазелин", потому что мама мажет им лицо и т. д. Я тут же вспомнила, как в Каневе, где я часто проводила лето, гостя у деда с бабушкой, белоголовая соседская малышка гордо сообщила мне, что ее отец работает на "песковаторе". Зная, что он занят на подготовительных работах по постройке моста через Днепр, я тщетно старалась обучить мою ...
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Часть текста: сию минуту на него наскочил грузовик, грузовик разлетелся бы вдребезги, а Маршак как ни в чем не бывало продолжал бы свой стремительный путь – прямо, грудью вперед, напролом. Куда вел его этот путь, мы в ту пору не сразу узнали, но чувствовали, что, какие бы трудности ни встретились на этом пути, Маршак преодолеет их все до одной, потому что уже тогда, в те далекие годы, в нем ощущался силач. Его темпераменту была совершенно чужда добродетель долготерпения и кротости. Во всем его облике ощущалась готовность дать отпор любому супостату. Он только что вернулся тогда с юга, и, я помню, рассказывали, что там, на Кавказе, он наградил какого-то негодяя пощечиной за то, что тот обидел детей. Повелительное, требовательное, волевое начало ценилось им превыше всего – даже в детских народных стишках. – Замечательно, – говорил он тогда, – что в русском фольклоре маленький ребенок ощущает себя властелином природы и гордо повелевает стихиями: Радуга-дуга, Не давай дождя! Солнышко-ведрышко, Выглянь в окошечко. Дождик, дождик, перестань! Горн, гори ясно, Чтобы не погасло! Все эти «не давай», «перестань», «выглянь», «гори» Маршак произносил таким повелительным голосом, что ребенок, обращающийся с этими стихами к природе, показался мне и вправду властителем радуг, ураганов, дождей. И еще одно драгоценное качество поразило меня в Маршаке, едва только я познакомился с ним: меня сразу словно магнитом притянула к нему его увлеченность, я бы даже сказал, одержимость великой народной поэзией – русской, немецкой, ирландской,...
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Часть текста: Елены Ц. есть брат, или муж, или отец, я отведу их в отдельную комнату и скажу им следующее: Что бы ни выкликала г-жа Елена Ц., а Уитман все же умер не в бедности. Конечно, зачем волновать г-жу Елену Ц. Но в этом году в Бостоне вышла новая книга: Horace Traubel. With Walt Whitman in Camden. Boston: Small, Maynard and Company, 1906, и в этой книге имеется fac-simile документа, который называется: «Last Will and Testament of Walt Whitman in his own handwriting properly witnessed», June 28, 1888, т. е. «Последняя воля и духовное завещание Уота Уитмана, написанное его собственной рукой и законно засвидетельствованное». В этом документе с первой же строчки говорится: «Завещаю тысячу долларов сестре моей миссис Мэри Элизабет Ван Нострэнд, в Гринпорте», а потом снова: «Завещаю тысячу долларов сестре моей миссис Анне Луизе Гейд, в Берлингтоне», а потом еще: «Мой дом и мою землю на Микль-Стрит, в Кэмдене, Нью-Джерси, и всю мою мебель, и все мои деньги в банке и все мое недвижимое имущество и состояние завещаю брату моему Эдуарду Л. Уитману». Документ этот...