Поиск по творчеству и критике
Cлово "FANCY"
Входимость: 2. Размер: 37кб.
Входимость: 1. Размер: 126кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 37кб.
Часть текста: на практике вводит то самое, что отрицает в теории! Хороша противница волшебных сказок, которая сама пишет волшебные сказки! Жду с нетерпением либретто ее оперетты 3 , "which was certainly much more concerned with fancy than with fact!" 4 . Дай бы побольше таких противников. Что касается первой части письма Mrs Urie, то, повторяю, я с нею "отнюдь не согласен", и меня радует, что с нею несогласна и сама Mrs Urie. Нельзя сложные биологические вопросы решать одним здравым смыслом. Из того, что ребенок в 3 года - фантаст, отнюдь не следует, что он и в 20 лет будет фантастом. Именно для того, чтобы он стал реалистом, он должен пройти через стадию самой необузданной фантастики! Англичане лучшее тому доказательство. Создатели точных наук, неспособные ни к какой метафизике, Бэконы, Юмы, Спенсеры 5 , прагматисты, матерьялисты, утилитаристы - они в детстве проходят сквозь самую сумасшедшую "fancy" своих Nursery Rhymes и Fairy Tales. Здесь сложная диалектика развития: из тезы растет антитеза, из фантастики - трезвейший реализм. Не сомневаюсь, что и Дарвин 6 , когда ему было 4 года, - с...
Входимость: 1. Размер: 126кб.
Часть текста: сказала, что она примирилась со мной. После этого она сказала, что Гумилев был «зверски расстрелян». Какая старуха! Какая ненависть. Она месяца 3 назад сказала мне: — Ну что, не помогли вам ваши товарищи спасти Гумилева? — Какие товарищи? — спросил я. — Большевики. — Сволочь! — заорал я на 70-летнюю старуху — и все слышавшие поддержали меня и нашли, что на ее оскорбление я мог ответить только так. И, конечно, мне было больно, что я обругал сволочью старую старуху, писательницу. И вот теперь — она первая подходит ко мне и говорит: «Ну, ну, не сердитесь...» Говорились речи. Каждая речь начиналась: — Уже четыре года... А потом более или менее ясно говорилось, что нам нужна свобода печати. Потом вышел Федин и прочитал о том, что критики напрасно хмурятся, что у рус. лит. есть не только прошлое, но и будущее. Это задело меня, потому что я все время думал почему-то о Блоке, Гумилеве и др. Я вышел и (кажется, слишком неврастенически) сказал о том, что да, у литературы есть будущее, ибо русский народ неиссякаемо даровит, «и уже растет зеленая трава, но эта трава на могилах». И мы молча почтили вставанием умерших. Потом явился Марадудин и спел куплеты — о каждом из нас, причем назвал меня Врид Некрасова (временно...