Поиск по творчеству и критике
Cлово "HAD"
Входимость: 5. Размер: 9кб.
Входимость: 2. Размер: 98кб.
Входимость: 2. Размер: 56кб.
Входимость: 1. Размер: 49кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 126кб.
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 5. Размер: 9кб.
Часть текста: son love the grandson of his little daughter?' I had picked the book up in the market, and some pages at the beginning, where the pronunciation was explained, were torn out: that is why I never learnt to speak English. But I did learn to read. The first book I read was a volume of Swinburne, and I declaimed my favourite lines up there on the roof: From too much love of living. From hope and fear set free, We thank with brief thanksgiving Whatever gods may be. Than no man lives for ever. That dead men rise up never. That even the weariest river Comes somewhere safe to sea. Later I got "The Golden Treasury of English Verse" from a bookbinder friend, and fell in love with William Blake, John Keats, and S. T. Coleridge, with all the passion of my eighteen-year-old heart. If by some miracle an Englishman could have turned up on the roof beside me and heard me spouting 'The Ancient Mariner' or 'Christabel', he would probably not have recognized his own language; for I pronounced English according to my lights - fantastically wrong, of course - and yet I thrilled to the powerful music of English poetry. I had nobody with whom to share my ecstasy since I had not a single friend who knew a word of English. From "The Golden Treasury" I learned by heart - and still remember - 'The Last Ride Together", Tennyson's 'May Queen', and 'Tam O'Shanter'. And in the winter, when the roofs were covered with snow and there was no work for roof-painters, I took Boswell's "Life of Johnson" out of the library and spent three months in the company of Sir Joshua Reynolds, of Garrick, Sheridan and Gibbon, who became more real to me than the people I met every day. If Oliver Goldsmith...
Входимость: 2. Размер: 98кб.
Часть текста: Яковлевич. К мартовской книжке «Рус<ской> М<ысли>» я обязуюсь доставить статью о Шевченко – 1 1/2 листа 2 . Теперь же написал «Открытое письмо к Валерию Брюсову», и жду только Вашей обещан<ной> статьи в «Аполлоне», и ответа Адрианову в «Рус<ской> М<ысли>» - чтобы придраться к случаю 3 . «Рус<скую> М<ысл>ь» прочитал запоем. «Чертова кукла» очень приятная вещь, есть превосходные строчки 4 . У Вашей психодрамы 5 гениальная тема – я уверен, что на театре она имела бы большой «успех». Зелинский есть Зелинский, Крайний – есть Крайний и т. д. 6 Книга живее тысячи предыдущих, но есть ли подписка? Статей и фельетонов я в «Рус<скую> Мысль» присылать не могу: я слишком беден для этого, да и не нужен я Вам: Антон Крайний – фельетонист замечательный. Весь Ваш Чуковский 1 Ответ на п. 77. Открытка; почтовые штемпели: Kuokkala. 25. 1. 11; Москва. 13. 1. 11. 2 Ср. первую запись Чуковского за январь 1911 г.: «Пишу о Шевченко. Т. е. не пишу, а примериваюсь» (К. Чуковский. Дневник 1901-1929. С. 46). 13 января, в день получения письма Чуковского, Брюсов известил П. Б. Струве: «К. Чуковский обещает к мату доставить статью о Шевченко» (Литературный архив. Вып. 5. С. 320). Статья Чуковского «Шевченко» напечатана в апрельском и майском выпусках «Русской Мысли» за 1911 г. (№ 4. Отд. II. С. 86-101; № 5. Отд. II. С. 99-110). В новейшее время переиздана с ...
Входимость: 2. Размер: 56кб.
Часть текста: от Сингера “In My Father’s Court” и книгу детских рассказов и пошлю их Вам. Он передает сердечный привет. Последние две-три недели я работала над корректурой сборника Замятина. Книга, я думаю, будет готова в декабре, но официально выйдет в феврале. Как только получу, пошлю Вам. С трепетом. Большое спасибо за Ваш 3-ий том и за книгу о Евгении Шварце 76 . Я сейчас внимательно перечитываю «Высокое искусство», с таким же удовольствием как в первый раз. Очень смеялась, читая о том, как переводчики влюбляются в материал, над которым работают. У меня сейчас так с Замятиным (хотя я его и раньше любила), не терплю ни малейшей критики или умаления его мастерства, а больше всего замалчивания, особенно в по-видимому модных в последнее время воспоминаниях «непомнящих». Книгу о Шварце я уже почти прочла. Какая хорошая книга, и какой хороший человек! И когда читаешь, кажется, что дух самого человека отразился на тех, кто пишет о нем. Как-то легче дышится в этой книге чем во многих других. Мне...
Входимость: 1. Размер: 49кб.
Часть текста: я прочитал его книгу. Есть блестящие места, но какое самолюбование, сколько раз он сообщает, красуясь и рисуясь, как благородно он ответил такому-то, как ловко он срезал такого-то и т. д., и т. д. Язык местами хорош, а местами канцелярский с типичными судейскими цитатами, крылатыми словечками, истасканной рухлядью адвокатского жаргона. 4 января. На душе муть, тошнота. Всю ночь томит меня сознание непоправимой ошибки. Вчера я пришел в Гослит. Зашел в производственный отдел. Спросил: когда, по-вашему, выйдет 3 книга «Лит. Москвы»? Может ли она выйти в марте? Там расхохотались. «Ни за что! Никоим образом! Дай бог чтобы в мае. И то не наверняка». Это так взбеленило меня, что я бросился сдуру в «Москву» — и сказал: «Берите моего Чехова». Я не буду печатать его в «Лит. Москве». И пошел в «Лит. Москву»: отдайте мне моего Чехова. И только что я это сделал, я почувствовал, что поступил подло, предательски; вдруг мне стало ясно, как люблю я Алигер, Казакевича— и главное, как люблю я «Лит. Москву» единственный благородный литер. орган в это пошлое страшное время. Теперь уже поздно, но как я не по-чеховски поступил со своим «Чеховым» — и этого я себе никогда не прощу. О, почему не пришла ко мне 1-го Маргарита Алигер — как обещала. Хотела придти — мы почитали бы стихи — побеседовали бы, и я почувствовал бы связь с «Лит. Москвой». В «Лит. Москве» всех раньше всего будоражит статья Крона, меня ...
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: Стараясь передать Мильтона слово в слово, Шатобриан, однако, не мог соблюсти в своем преложении верности смысла и выражения. Подстрочный перевод никогда не может быть верен. Пушкин I Словарные ошибки встречались не раз у самых больших переводчиков, и все же их переводы гораздо художественнее (и значит вернее) огромного множества таких переводов, где каждое отдельное слово передано с максимальной точностью. Лермонтов смешал английское kindly (нежно) с немецким das Kind (дитя) и перевел строку Бернса «Had we never loved so kindly»: Если б мы не дети были. Между тем эта строка означает: Если б мы не любили так нежно… Тургенев, переводя «Иродиаду» Флобера, сделал из ее дочери сына, превратив таким образом Саломею в мужчину [53] . Виссарион Белинский перевел слово «vaisseaux» – корабли , а в подлиннике шла речь об артериях . Валерий Брюсов имя Керубино перевел – Херувим , то есть превратил мальчишку в ангелочка. И все же их переводы – мы знаем – имеют большую литературную ценность. Словарные несоответствия указывать очень легко. Если в подлиннике сказано лев , а в переводе собака , всякому ясно, что переводчик ошибся. Но если он извратил не отдельные слова или фразы, а основную окраску всей вещи, если вместо взрывчатых, новаторски-дерзких стихов он дал в переводе благополучно-шаблонные, вместо горьких – слащавые, вместо текучих – занозистые, мы почти бессильны доказать рядовому читателю, что ему всучили фальшивку. Я вспоминаю пятистишие Пушкина, переведенное на немецкий язык и с немецкого обратно на русский: Был Кочубей богат и горд Его поля обширны были, И очень много конских морд, Мехов, сатина первый сорт Его потребностям служили. Изволь, докажи читателю, что хотя тут нет ни отсебятин, ни ляпсусов, хотя переводчик аккуратно строка за строкой скопировал подлинник, хотя кони у него так и остались конями, меха –...
Входимость: 1. Размер: 126кб.
Часть текста: Какая старуха! Какая ненависть. Она месяца 3 назад сказала мне: — Ну что, не помогли вам ваши товарищи спасти Гумилева? — Какие товарищи? — спросил я. — Большевики. — Сволочь! — заорал я на 70-летнюю старуху — и все слышавшие поддержали меня и нашли, что на ее оскорбление я мог ответить только так. И, конечно, мне было больно, что я обругал сволочью старую старуху, писательницу. И вот теперь — она первая подходит ко мне и говорит: «Ну, ну, не сердитесь...» Говорились речи. Каждая речь начиналась: — Уже четыре года... А потом более или менее ясно говорилось, что нам нужна свобода печати. Потом вышел Федин и прочитал о том, что критики напрасно хмурятся, что у рус. лит. есть не только прошлое, но и будущее. Это задело меня, потому что я все время думал почему-то о Блоке, Гумилеве и др. Я вышел и (кажется, слишком неврастенически) сказал о том, что да, у литературы есть будущее, ибо русский народ неиссякаемо даровит, «и уже растет зеленая трава, но эта трава на могилах». И мы молча почтили вставанием умерших. Потом явился Марадудин и спел куплеты — о каждом из нас, причем назвал меня Врид Некрасова (временно исполняющий должность Некрасова), а его жена представила даму, стоящую в очереди кооператива Дома Литераторов,— внучку Пушкина по прямой линии от г-жи NN. Я смеялся — но была тоска. Явился запоздавший Анненков. Стали показываться пьяные лица. <...> Потом пришли из «Дома Искусств» — два шкловитянина: Тынянов и Эйхенбаум. Эйхенбаум печатает обо мне страшно ругательную статью — но все же он мне мил почему-то. Он доказывал мне, что я нервничаю, что моя книжка о Некрасове неправильна, но из его слов я увидел, что многое основано на недоразумении. Напр., фразу «Довольно с нас и сия великия славы, что мы начинаем» 1 он ...
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Часть текста: своем языке и гибкую дикцию подлинника, и стальную упругость его словесной фактуры, и его богатый разнообразными оттенками стиль. Самое звучание пушкинского ямба передано так виртуозно, что даже не знающий английского языка, услышав перевод первых строк, сразу же по слуху догадается, что это "Евгений Онегин". My uncle, rich and well respected, When his old bones began to ache, Determined not to be neglected (A proper line for him to take). The moral's hardly worth exploring But, oh my god! How deadly boring There at the bedside night and day And never walk a step away! The meanness and the degradation To smile and keep his spirits up, Then lay the pillows in their station And sadly tilt a medicine cup. To sigh and think at every cough When will the Devil take him of? Перевод, как видим, весьма доброкачественный. При всех неизбежных отклонениях от подлинника он пытается сохранить его дух. В каждой строфе по четырнадцать строк. В первом четверостишии каждой строфы, как и в подлиннике, перекрестные рифмы (а б а б); во втором - смежные (а а б б); в заключительном двустишии опять-таки смежная...