Поиск по творчеству и критике
Cлово "HOPE"
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: одной стороны, нельзя не признаться, а с другой - нельзя не сознаться" - здесь, как и всюду в таких случаях, играет доминирующую роль. Сегодняшний " Standard", напр., говорит: "Дела на Балканском полуострове приняли серьезный, хотя едва ли тревожный (?), оборот. Русский консул убит турецким жандармом. Конечно, ничего положительного сказать пока невозможно, но весьма может статься, что консул был просто жертвой общей деморализации, общего беззакония, господствующих во всех трех вилайетах. А может быть, его смерть - следствие фанатизма, возбужденного против всех вообще христиан". Как видите, явная тенденция свести убийство на общее положение вещей: "Всех убивают, ну вот и русский пал жертвой!" Фанатизм направлен против всех вообще, а не только против русских. Стало быть, русским нечего быть в претензии. " Daily Tel." - тот просто уверяет, что "вряд ли часовой знал, в кого он стрелял. Он убивал христианина, а не русского". К тому же газета думает, что "царское правительство, заодно с правительствами других держав, стремится всячески отвратить или хоть задержать на время всякие конфликты на юго-востоке Европы". Она хоть и "сомневается в успехе, но не отчаивается ( "Whether this policy will be successful seems somewhat doubtful, though not yet abandon all hope"). " Daily News", напротив, полагает, что последние события должны сильно повлиять на русскую политику. "Убийство второго русского консула турецким солдатом - не очень-то склонит Россию помочь Турции в ее теперешних трудностях", - говорит газета и - как наиболее солидная из всех - оставляет вопрос открытым. Зато мелкая пресса шумит, предрекает неминуемую войну, в два присеста решает самые сложные политические ...
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Часть текста: daughter?' I had picked the book up in the market, and some pages at the beginning, where the pronunciation was explained, were torn out: that is why I never learnt to speak English. But I did learn to read. The first book I read was a volume of Swinburne, and I declaimed my favourite lines up there on the roof: From too much love of living. From hope and fear set free, We thank with brief thanksgiving Whatever gods may be. Than no man lives for ever. That dead men rise up never. That even the weariest river Comes somewhere safe to sea. Later I got "The Golden Treasury of English Verse" from a bookbinder friend, and fell in love with William Blake, John Keats, and S. T. Coleridge, with all the passion of my eighteen-year-old heart. If by some miracle an Englishman could have turned up on the roof beside me and heard me spouting 'The Ancient Mariner' or 'Christabel', he would probably not have recognized his own language; for I pronounced English according to my lights - fantastically wrong, of course - and yet I thrilled to the powerful music of English poetry. I had nobody with whom to share my ecstasy since I had not a single friend who knew a word of English. From "The Golden Treasury" I learned by heart - and still remember - 'The Last Ride Together", Tennyson's 'May Queen', and 'Tam O'Shanter'. And in the winter, when the roofs were covered with snow and there was no work for roof-painters, I took Boswell's "Life of Johnson" out of the library and spent three months in the company of Sir Joshua Reynolds, of Garrick, Sheridan and Gibbon, who became more real to me than the people I met every day. If Oliver Goldsmith had appeared at the door of my attic I would have...