Приглашаем посетить сайт
Ларри (larri.lit-info.ru)

Поиск по творчеству и критике
Cлово "INNOCENCE"


А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я
0-9 A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
Поиск  
1. Келли Катриона: "Маленькие граждане большой страны": интернационализм, дети и советская пропаганда
Входимость: 1. Размер: 118кб.
2. Дневник Чуковского. 1922
Входимость: 1. Размер: 126кб.
3. Дневник Чуковского. 1929
Входимость: 1. Размер: 24кб.

Примерный текст на первых найденных страницах

1. Келли Катриона: "Маленькие граждане большой страны": интернационализм, дети и советская пропаганда
Входимость: 1. Размер: 118кб.
Часть текста: НЛО, 2003, №60   "Маленькие граждане большой страны"[1]: интернационализм, дети и советская пропаганда[2] (авторизированный перевод с английского Я. Токаревой) В насаждении советского самосознания - чувства принадлежности к стране, непохожей на остальные страны мира, - огромную роль играла государственная политика, направленная на социализацию детей посредством обучения, вовлечения в политические организации (такие, как пионерское движение) и пропаганды (включающей литературу для детей, школьные учебники и визуальные средства, например плакаты). Однако до настоящего момента эта тема - в отличие от многих других тем, связанных с детской культурой [3], - систематически почти не изучалась. В работах по истории советского периода и эссе о советском самосознании дети чаще всего не упоминались вовсе либо затрагивались лишь мимоходом. Даже в исследованиях, посвященных образованию, обычно применяется подход "сверху вниз", при котором акцент делается на институционализации, образовательной политике и педагогической теории, а не на практике работы в классах (можно...
2. Дневник Чуковского. 1922
Входимость: 1. Размер: 126кб.
Часть текста: спросил я. — Большевики. — Сволочь! — заорал я на 70-летнюю старуху — и все слышавшие поддержали меня и нашли, что на ее оскорбление я мог ответить только так. И, конечно, мне было больно, что я обругал сволочью старую старуху, писательницу. И вот теперь — она первая подходит ко мне и говорит: «Ну, ну, не сердитесь...» Говорились речи. Каждая речь начиналась: — Уже четыре года... А потом более или менее ясно говорилось, что нам нужна свобода печати. Потом вышел Федин и прочитал о том, что критики напрасно хмурятся, что у рус. лит. есть не только прошлое, но и будущее. Это задело меня, потому что я все время думал почему-то о Блоке, Гумилеве и др. Я вышел и (кажется, слишком неврастенически) сказал о том, что да, у литературы есть будущее, ибо русский народ неиссякаемо даровит, «и уже растет зеленая трава, но эта трава на могилах». И мы молча почтили вставанием умерших. Потом явился Марадудин и спел куплеты — о каждом из нас, причем назвал меня Врид Некрасова (временно исполняющий должность Некрасова), а его жена представила даму, стоящую в очереди кооператива Дома Литераторов,— внучку Пушкина по прямой линии от г-жи NN. Я смеялся — но была тоска. Явился запоздавший Анненков. Стали показываться пьяные лица. <...> Потом пришли из «Дома Искусств» — два шкловитянина: Тынянов и Эйхенбаум. Эйхенбаум печатает обо мне страшно ругательную статью — но все же он мне мил почему-то. Он доказывал мне, что я нервничаю, что моя книжка о Некрасове неправильна, но из его слов я увидел, что многое основано на недоразумении. Напр., фразу «Довольно с нас и сия великия славы, что мы начинаем» 1 он толкует...
3. Дневник Чуковского. 1929
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Часть текста: Блейка (англ.)], которые он перевел,— ушел с сжатыми кулаками, как в бой. Лебеденко — все звонит к какой-то даме. Спрашивает дорогу к ГИЗу, он здесь первый раз!! Потом Кольцов с Ильфом. Ильф и есть ½ Толстоевского. Кольцов в «Чудаке» очень хочет печатать материалы о детских стихах, издаваемых ГИЗом. Сегодня я заметил, какой у него добрый и немного наивный вид. Принес свою книгу, III-й том. Уверен, что Рязанов сокрушит Полонского.<...> Потом от Заславских девушка Катя принесла мне бульону и курицу. Потом от Кольцова Елизавета Николаевна принесла мне бульону и курицу!! Вот уж поистине «Правда» помогла! Потом Зейлигер. Тоска. Потом Заславский, только что из Питера. Потом Столпнер. Они оба встречаются не без смущения. Заславский и Столпнер бывшие меньшевики (кажется, так). К моему удивлению, 3аславский заводит со Столпн. разговоры об Ортодоксе, Шпете («великий ум!»), о Плеханове. Потом опять Лебеденко. Потом Добровольский о «Крокодиле». Им разрешили либретто балета и вновь как будто запретили. Они хлопочут. Потом Воскресенский об «Academia». Маршак такой человек, что разговор с ним всегда есть его монолог. Он ведет речь — и дозволяет только робкие реплики. Тему разговора всегда дает он. Вообще он pushing and dominating personality [напористая и властная личность (англ.)]. И его push [напор (англ.)] колоссален. Все кругом должны обсуждать только те темы, которые волнуют его. Сегодня с утра он счастлив: Алексинский из МОНО, его старый товарищ, позвонил ему по телефону, что он встанет с ним бок о бок в борьбе за маршаковскую линию в литературе. Это...

Главная