Поиск по творчеству и критике
Cлово "ISLANDER"
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Часть текста: малышей были обязаны по очереди снабжать его пищей, жить впроголодь ему не пришлось. «Вечно, бывало, думает о чем-то своем и тут же на уроке что-то пишет», — вспоминал через много лет его бывший ученик Сэндфорд Браун. [1] Впрочем, вскоре Уитмен забросил учительство, переехал на север в городишко Гентингтон, в двух шагах от родительской формы, и там сделался редактором ежедневной газетки «Житель Долгого острова» («The Long Islander»), для которой добыл в Нью-Йорке типографский пресс и шрифты. Он не только редактировал эту газету, но и был единственным ее наборщиком, репортером, сотрудником. И каждый вечер превращался в почтальона: развозил ее на собственной лошади по окрестным городам и полям. Впоследствии на склоне лет он любил вспоминать с благодарностью, как приветливо встречали его под вечерними звездами фермеры, их жены и дочери. Впрочем, и этой работе скоро пришел конец, так как, не желая тратить на газетку слишком много труда, он стал выпускать ее все реже и реже. Издатели отказались финансировать дело, находившееся в таких ненадежных руках, и через несколько месяцев Уитмен снова учил детей в одном из соседних поселков. Казалось, он нарочно старался не сделать себе карьеры. Живя в стране, где богатство играло такую громадную роль, он ни разу не соблазнился мечтой о наживе. «Доллары и центы для него не имели...
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Часть текста: чресла? I Слушая граммофон, щенок сошел с ума. – Человека накормили куриным пометом. – Истерическая женщина в припадке ест нечистоты. – Чорт наплевал в чашу, и люди причащаются слюною Чорта, а не кровью Христа. Таковы у современной беллетристики образы. Все в мире тошнотворно, весь мир словно наелся «блевотного» – твердят теперь наши книги, и кто из нас посмеет не согласиться с ними! Читаю сегодня новую книжку – Городецкого «Кладбище страстей», – какой-то свальный блуд, блуд вчетвером, впятером, вшестером, какие-то вытравления плода, какие-то кровавые пятна, чудовищные какие-то зародыши, полосатые, красные головастики, – поистине слюною дьявола причастил меня сегодня Городецкий. Но как же я смею роптать на Городецкого, если Городецкий – это я, если у меня в жилах течет теперь та же дьяволова слюна, если по читателю и писатель; и кто же, как не мы, виноваты, что у наших поэтов гнуснейшие теперь видения, что у нас вместо Шиллера – Сологуб и вместо «Фауста» – «Черные маски»!.. И когда я швырнул в угол эту скверную книжку Городецкого, я швырнул в угол и самого себя, но пусть так, пусть лучше мы расшвыряем себя по углам, только бы не то, что сейчас, только бы не эта вселенская, мировая тошнота, которая в наших книгах, в наших разговорах, в наших [обмозоленных] душах! Прочь наши книги и прочь наши души, вслушайтесь лучше в такие слова, – их не услышите от ваших поэтов: Я верю, что былинка травы не меньше звездных путей, И что лягушка шедевр, выше которого нет, И что черника достойна на небе быть украшеньем гостиной, И тончайшая жилка у меня на руке есть насмешка над всеми машинами, И грязь и навоз – восхищенья достойны больше, чем может присниться, И корова, жующая жвачку, превосходит все статуи в мире, И мышь – это чудо, которое может одно пошатнуть секстильоны неверных. Это слова американского псалмопевца...