Поиск по творчеству и критике
Cлово "KNOWN"
Входимость: 3. Размер: 55кб.
Входимость: 2. Размер: 9кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 55кб.
Часть текста: Рада, что Ваш «Пастернак» наконец выйдет. Не забудьте меня, пожалуйста! Читали ли Вы переписку Ренаты Швейцер с поэтом? Попутно: Вы писали мне как-то, что у Вас в альбоме есть терцины Набокова. Могли бы Вы послать их мне? Я обещала ему показать их. Конечно, я знаю «Столбцы», первую книгу стихов Заболоцкого. Есть ли у Вас его стихи вроде «Торжества земледелия»? Какой изумительный поэт! Я прочла также недавно статью о нем его сына. Я цитирую: «Россия никогда не берегла своих поэтов». Занимаюсь сейчас чтеньем Гумилева и статей о нем. Мне кажется, что его единственной любовью была А. А. Очень обидно, что она никогда не рассказывает нам своей личной истории. Очевидно был он слишком юн, когда женился на ней. C’est aussi un cadavre de la litterature russe. «Зима. Огромная просторная зима». Весьма холодно! Женя шлет сердечный привет. Почему Вы не хотите подписки на «New York Books Review» на следующий год? Серьезно? С самым теплым чувством, Ваша С. Г. (17) 5 марта (1966) Дорогая Соня. Я весь погружен в Саула Беллоуа. Странное дело: в его «The Victim» ничего не происходит. Ну вторгся в квартиру сукин сын Allbec, ну пачкает пол, пакостит в ванной (где это не бывает, со мной очень часто), да и самый Leventhal совсем казалось бы неинтересный человек, и возраст его неинтересен, и мысли банальные, а вот читаешь и не можешь оторваться. Сила Беллоуза в диалогах – нервных, с большим подтекстом, и в его комментариях к каждой ремарке беседующих. Сейчас у меня на очереди «The Adventures of Angie March». Я только что начал, но уже очарован образом деспотической Grandma и Kotzie и Krendl и др. Werneck, и даже подлого пуделя Winnia. Конечно, английский язык – чужой для меня, но все же в «The Victim» я особенно остро ощущаю, что Allbec – из Бостона, что его речь, какой бы хулиганской она ни...
Входимость: 2. Размер: 9кб.
Часть текста: a bulky and battered "English self-taught" by Professor Meyendorf. Before starting work, I used to get a piece of chalk and practise writing on the roof. This is the kind of stuff I copied out of the textbook: 'Does the gardener's two-year-old son love the grandson of his little daughter?' I had picked the book up in the market, and some pages at the beginning, where the pronunciation was explained, were torn out: that is why I never learnt to speak English. But I did learn to read. The first book I read was a volume of Swinburne, and I declaimed my favourite lines up there on the roof: From too much love of living. From hope and fear set free, We thank with brief thanksgiving Whatever gods may be. Than no man lives for ever. That dead men rise up never. That even the weariest river Comes somewhere safe to sea. Later I got "The Golden Treasury of English Verse" from a bookbinder friend, and fell in love with William Blake, John Keats, and S. T. Coleridge, with all the passion of my eighteen-year-old heart. If by some miracle an Englishman could have turned up on the roof beside me and heard me spouting 'The Ancient Mariner' or 'Christabel', he would probably not have recognized his own language; for I pronounced English according to my lights - fantastically wrong, of course - and yet I thrilled to the powerful music of English poetry. I had nobody with whom to share my ecstasy since I had not a single friend who knew a word of English. From "The Golden Treasury"...