Приглашаем посетить сайт
Грибоедов (griboedov.lit-info.ru)

Поиск по творчеству и критике
Cлово "NATURE"


А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я
0-9 A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
Поиск  
1. Вторая осенняя выставка в Пассаже
Входимость: 1. Размер: 6кб.
2. Выставка Левитана (1 марта 1903 г.)
Входимость: 1. Размер: 9кб.

Примерный текст на первых найденных страницах

1. Вторая осенняя выставка в Пассаже
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: трупа. Каким матовым блеском светятся лобные кости в это молчаливое, ровное, совсем обыкновенное утро. И вся картина, - какая молчаливая. Не грустная, не плачущая, не проклинающая, а именно молчаливая. В молчании ее какой-то странный пафос. Я говорю о картине Детайля «После атаки», которая каким-то чудом попала на это пиршество пошлости. Ученик Мейсонье, великий баталист - рядом с Бодаревским! Ведь это почти символ. И все бегут к Бодаревскому - и никто решительно не замечает Детайля. А Бодаревский, как нарочно, в этом году, особенно удручителен. Подойдешь к Бодаревскому после Детайля и вот точно после морского воздуха вдыхаешь цирюльничий одеколон. «Вам с водой или чистый?» «С водой, пожалуйста». Вот Бодаревский и есть «с водой». На клееночке какой-то вылизана желто-розовая девица у которой руки и ноги тщательно и кругленько выструганы, - из дерева, из липы, - и отполированы. Это называется Nu (№134), и вокруг этого Nu складочки, складочки, голубенькие складочки, мелкенькие, тоже вылизанные, и тоже политые цирюльничьим одеколоном! И вот еще клееночка, на которой тоже все больше розовенькими и голубенькими красочками вылизана большая фотографическая карточка - это называется «Портрет г-на С.». И все это так закончено в своем убожестве, так самодовольно, и такая здесь уверенность в своем праве на благоухание одеколоном, что как-то невольно чувствуешь себя лично оскорбленным и обиженным; и не находишь ни одного слова,...
2. Выставка Левитана (1 марта 1903 г.)
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Часть текста: шляпы. Последняя степень отупения, никчемности, забитости… Безразличие ко всему, бесчувственность, одеревенелость… Человек тянет бечеву, и, кроме этих усилий, ничего не светится в его пьяных глазках. Этюд поражает своей неэтюдностью, если так можно выразиться. Он бережно, осторожно и законченно выписан, отделан до последней крайности, даже «зализан», если хотите. Но какая уверенность каждого штриха, какая простота, какая свобода. Видно, что творческий замысел и его выполнение слиты для художника в одно целое! Видно, что для гиганта-мастера воспринять впечатление и передать его – это две вещи, мало чем отличающиеся друг от друга. Легко, шутя и свободно передает он нам свои впечатления, будто техника создана не для него, будто он и не встречает ее трудностей, не замечает ее, не предполагает про ее существование. Об остальных вещах скромно умолчу, ибо, повторяю, имена творцов гораздо громче выставленных здесь их творений. Скажу несколько слов о местных художественных силах, фигурирующих на нынешней выставке, - о Г. Кишиневском и о Г. Гольдштейне. Первый из них выставил 3 своих вещи… да, три, ибо четвертая, изображающая Левитана, принадлежит Баксту, и г. Кишиневский, перерисовывая работу Бакста, должно быть, впопыхах поставил на ней только свое имя. Три вещи. Только три. Но в них отчетливо проявились все достоинства и недостатки нашего «одесского Маковского»… К г. Кишиневскому относятся, как мне кажется, несколько несправедливо и придирчиво. Те, кто укоряет его в жидковатости, сухости, дряблости колорита, - забывают увидать в нем хорошего рисовальщика, пропускают мимо глаз его логическую, прекрасно штудированную моделировку, вообще все то, что относится к композиции, к построению, к сочетанию контуров. Посмотрите, напр., как хорошо нарисована его «Ссора». Если бы я увидал ее в линейном эскизе, я сказал бы, что из этого эскиза выйдет умно сочиненная, милая, типичная...

Главная