Поиск по творчеству и критике
Cлово "NONSENSE"
Входимость: 1. Размер: 121кб.
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 121кб.
Часть текста: рассказывать анекдоты. Это раз. А второе — о Луначарском. <...> Сейчас ездил с Лунач. на военный транспорт на Неву, он говорил речь пленным — о социализме, о том, что Горький теперь с ними, что победы Красной Армии огромны; те угрюмо слушали, и нельзя было понять, что они думают. Корабль весь обтянут красным, даже электрич. лампочки на нем — красные, но все грязно, всюду кишат грудастые девицы, лица тупые, равнодушные. Лунач. рассказал мне, что Ленин прислал в Комис. Внутр. Дел такую депешу: «С Новым Годом! Желаю, чтобы в Новом Году делали меньше глупостей, чем в прошлом». 12 января. Воскресение. Читал в О-ве профессион. переводчиков доклад «Принципы художественного перевода». Сологуб председательствовал. Камин. Боба. М. Б. Самовар. Чай — по рублю стакан. Евг. Ив. Замятин. <...> У Горького был в четверг. Он ел яичницу — не хотите ли? Стакан молока? Хлеба с маслом. Множество шкафов с книгами стоят не плашмя к стене, а боком... На шкафах — вазы голубые, редкие. Маска Пушкина, стилизованный (гнусный) портрет Ницше — чуть ли не поляка Стыка,— сам Горький — весь доброта, деликатность, желание помочь. Я говорил ему о бессонницах, он вынул визитную карточку и тут же, не прекращая беседы, написал рекомендацию к Манухину. «Я позвоню ему по телефону, вот». <...> Горький хлопотал об Изгоеве, чтобы Изгоева вернули из ссылки. Теперь хлопочет о сыне К. Иванова — Александре Константиновиче — прапорщике. 20 января. Читаю Бобе былины. Ему очень нравятся. Особенно ему по душе строчка «Уж я Киев-град во полон возьму». Он воспринял ее так: Уж я...
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Часть текста: Г. Чуковский с этой статьей сделал, можно сказать, артистическое tournee по Петербургу и др. городам России и везде имел успех, доставил удовольствие и … может быть… предмет для размышления. Действительно, статья написана блестяще, живо, со многими разбросанными остроумными замечаниями. Это настоящий полусерьезный, легкий и занимательный французский фельетон, за которые авторы в Париже получают славу, большие деньги и иногда даже кресло среди 40 бессмертных французской академии. Вдобавок, у г. Чуковского хорошая дикция, ясный, симпатичный голос, веселое довольство, с которым он сам улыбается в смешных местах и вообще читает свое произведение, - все это заражает слушателей, и они внимательно и с удовольствием слушают, смеются и аплодируют, не вдаваясь в соображения о том, согласны они со сказанным или нет, когда все это так мило, весело и хорошо… И, тем не менее, среди этого легкого остроумия, подчас слишком повторяющегося и растянутого, есть серьезные мысли,...
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: книгу без конца, без начала - и стал мелом на крыше (бумаги не было!) выписывать идиотские фразы: «Есть ли у вас одноглазая тетка, которая покупает у пекаря канареек и буйволов?» «Любит ли этот застенчивый юноша внучку своей маленькой дочери?» Около пяти месяцев провел я за этим плодотворным занятием и, наконец, к великой своей радости, обнаружил, что я - правда, с грехом пополам - уже умею читать по-английски! Это было для меня праздником праздников. Знакомый еврей-переплетчик подарил мне книжку «The Poetical Works of Edgar Рое». Я раскрыл книжку и прочел с восхищением: Once upon a midnight dreary while I pondered weak and weary… и т. д. Мне было понятно далеко не каждое слово, но благодаря этому, еще больше усилилось то очарование таинственности, которого добивался великий поэт. И хотя я произносил английские слова на свой лад (самым фантастическим образом!), все же эти стихи показались мне какой-то серафической музыкой, и я сразу же выучил их наизусть и декламировал на раскаленных крышах веселого южного города (так как в то время я был маляром и проводил на крышах большую часть cвоей жизни). Если бы тогда мою декламацию чудом услышал какой-нибудь прохожий англичанин, он, конечно, не догадался бы, что слышит английскую речь. Особенно свел меня с ума Ulalume того же Эдгара По, я повторял эту поэму тысячу раз, как факир. Причем меня прельщало не столько содержание поэмы, сколько ее вкрадчивая изощренная музыка. Потом наступила пора Алджернона Чарлза Свинберна. Сейчас я довольно равнодушен к его виртуозной фонетике, но тогда «Гимн Прозерпине» : (Hymn to Proserpine), «Ave atque Vale», «Герта» (Hertha) заставляли меня дрожать от восторга. А потом ...