Поиск по творчеству и критике
Cлово "REAL"
Входимость: 1. Размер: 56кб.
Входимость: 1. Размер: 55кб.
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 56кб.
Часть текста: поэта, и статья К. Чуковского, подводившая итог прежним критико-биографическим публикациям, была своевременной 1 . Она подняла наболевший вопрос о недостоверности сообщаемых в печати сведений и явилась предостережением от "доверчивости к русским авторитетам". Преувеличивать значение этой небольшой заметки в истории русской печати и критики, конечно, не следует, но ее ценность станет очевидной, если проследить весь процесс знакомства русской публики с жизнью и творчеством Уолта Уитмена, растянувшийся на долгие десятилетия. Для этого обратимся к самому началу, а именно - к 1861 году, когда в январском номере "Отечественных записок" в разделе иностранной хроники встречается первое упоминание о поэте. Первое и… курьезное. Неизвестный рецензент, давая обзор новой иностранной литературы, сообщал о "романе" (!) "Листья травы" некоего американского писателя "Уэльта Уайтмэна". Недоразумение, обернувшееся курьезом, возникло из-за ссылки на английские журналы, которые "сильно вооружаются против этого романа". Теперь трудно установить, на какие именно источники ссылался автор заметки и откуда перекочевала эта ошибка, однако следует отдать должное рецензенту, не вполне доверившемуся объективности своих иностранных коллег: "Но должно быть, что его (Уолта Уитмена, - Н. А.) книга имеет какие-нибудь достоинства, хотя бы достоинства изложения, если ее не прошли молчанием, а кричат со всех сторон - shocking!" 2 Оперативность, с которой отреагировала русская пресса на только что вышедшую за океаном книгу 3 , в какой-то мере нейтрализует допущенную оплошность. Следующее упоминание относится лишь к 1882 году. В "Заграничном вестнике" (июнь 1882 года) был опубликован перевод лекции об американской литературе, прочитанной Джоном Суинтоном, редактором нью-йоркской "Sun", перед Философским обществом в Бруклине в марте...
Входимость: 1. Размер: 55кб.
Часть текста: травмы Доколе люди будут убивать И тем людскую волю попирать? Опять война! А мы ведь точно знаем, Что павшие в итоге победят. Хью Лофтинг. "Победа павших" (1942 г., пер. А. Плисецкой) У кого что болит, тот о том и говорит. Русская пословица 1 Среди сквозных персонажей классических детских сказок К. И. Чуковского есть один, который декларирует свою связь с проблемами травмы уже самим своим именем: доктор Айболит - он появляется в стихотворных сказках "Бармалей" (1925), "Айболит" (1929, иногда печаталась под названием "Лимпопо"), "Айболит и воробей" (1955) и других, а также в прозаических сказках о докторе Айболите (первая из которых была опубликована в 1936 году). Даже если абстрагироваться от имени героя, связь сюжетов этих сказок с темой травмы очевидна: Айболит не случайно - доктор, и его функция в знаменитых сказках Чуковского - чудесное исправление болезненных, жестоких или страшных ситуаций. Он вынимает жертв живыми и невредимыми из пасти чудовищ; он делает так, что самые ужасные и опасные звери становятся дружелюбными, цивилизованными и даже приветливыми созданиями. И все же сущность его роли, как и глубинное значение его имени, свидетельствуют о реальных испытаниях (рассматриваемых либо как социально-исторические явления начала XX века, либо как извечные трудности роста), которые эти истории предлагают преодолеть своим юным читателям: нам показан мир, где царствуют боль и насилие. Появившись вначале в самом первом из опубликованных произведений "айболитовского цикла" - сказке "Бармалей", доктор демонстрирует важность своего имени ...
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Часть текста: where the pronunciation was explained, were torn out: that is why I never learnt to speak English. But I did learn to read. The first book I read was a volume of Swinburne, and I declaimed my favourite lines up there on the roof: From too much love of living. From hope and fear set free, We thank with brief thanksgiving Whatever gods may be. Than no man lives for ever. That dead men rise up never. That even the weariest river Comes somewhere safe to sea. Later I got "The Golden Treasury of English Verse" from a bookbinder friend, and fell in love with William Blake, John Keats, and S. T. Coleridge, with all the passion of my eighteen-year-old heart. If by some miracle an Englishman could have turned up on the roof beside me and heard me spouting 'The Ancient Mariner' or 'Christabel', he would probably not have recognized his own language; for I pronounced English according to my lights - fantastically wrong, of course - and yet I thrilled to the powerful music of English poetry. I had nobody with whom to share my ecstasy since I had not a single friend who knew a word of English. From "The Golden Treasury" I learned by...