Чуковский К.И.: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "ROBERT". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 3. Размер: 49кб.

Часть текста: М.–Л., 1963, с. 145–146. 9)Л. Гинзбург. Вначале было слово. – В кн.: Мастерство перевода. М., 1959. с. 291. 10)В. Н. Клюева. Заметки о переводе с украинского языка. – «Тетради переводчика». Изд. 1-го Московского педагогического института иностранных языков. М., 1960, № 1 (4), с. 2. 11)Джон Голсуорси. Сага о Форсайтах, т. I. M., 1937, с. 706; та же ошибка повторяется во многих других изданиях. 12)Ф. Энгельс. Как не следует переводить Маркса. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, с. 237–238. 13)Собрание сочинений А. В. Дружинина, т. VII. СПб., 1867, с. 306. Le fromage по-французски – сыр (молочный продукт). 14)Н. С. Лесков. На ножах. – Полн. собр. соч., т. 23. СПб., 1903, с. 165. 15)«Encounter», 1965, № 4, р. 53. Le bas – чулок. 16)М. И. Пыляев. Замечательные чудаки и оригиналы. СПб., 1898. Le savon – кусок мыла. 17)Plays of A. Chekhov. First series… Translated from the Russian, with an introduction by Marian Fell. New York (Scribner and Sons), 1916, p. 105. 18)«Литературная газета», 1933, № 38, с. 2. 19)The Complete Writings of Walt Whitman. New York – London, 1902, vol. 9, p. 39 (писано в 1855 или 1856 году). 20)Первая...

Входимость: 2. Размер: 22кб.

Часть текста: нас в шутку рассказал Алексею Толстому, будто капитан парохода сообщил под великим секретом, что мы вступили в опасную зону, кишащую германскими минами, и что за нами охотится германская подводная лодка. Алексей Толстой поверил этому вздору и тотчас же, уйдя к себе в каюту, стал писать очередную корреспонденцию о германских минах в Северном море. Писал он не меньше часа. А когда кончил, мы сообщили ему, что он стал жертвой своего легковерия. Это так разгневало его, что он бросился в каюту Василия Ивановича Немировича-Данченко, который не принимал никакого участия в нашей коварной шутке. Старый, семидесятипятилетний писатель мирно почивал в комфортабельной каюте, положив на ближайшую тумбочку свои белоснежные зубы. В ослеплении гнева Толстой схватил эти ни в чем не повинные зубы и хотел бросить их в море. Мы с трудом удержали его. А незлобивый Василий Иванович, чуть получил свою челюсть обратно, мгновенно успокоился и, взяв у меня Чукоккалу, написал в ней стихотворный экспромт — о том, что сталось бы с каждым из нас, если бы и в самом деле мы натолкнулись на немецкую мину. В Северном море между Христианией и Нъю-Кестлем 1 На успокоенные воды, Порой всплывая там и тут, Следы недавней непогоды — Обломки жалкие плывут. Мелькают стаи чаек мимо, Какой-то шум, и плеск, и гул: Останки бедного Ефима 2 В зубах прожорливых акул. И — море жертв уже не просит! Но сколь ужасен этот вид: Оно — Чуковского уносит К забавам страстных нереид... Кого щадили Лодзь и Лович, Избегнув вражьих батарей, Семипудовый Немирович 3 Лежит на дне чужих морей. Но кем оседланы тритоны? Назло и бурям и ветрам, Неутомимые Вилътоны 4 Плывут к родимым берегам. Где ты, без страха и упрека Носивший свой журнальный меч, Финляндский прапорщик Набоков, Кем славны Выборг, «Право», «Речь» 5 . ...

Входимость: 2. Размер: 101кб.

Часть текста: великим уважением пожал его руку, так как это имя Роберт Росс. С детства оно было обаятельно для меня. Роберт Росс, - единственный из тысячи друзей Оскара Уайльда, - не покинул его в несчастии. Он посещал опозоренного поэта в тюрьме, он уплатил все его долги из своего скудного заработка, он взял на себя воспитание его сыновей, он многократно защищал его доброе имя, он спасал его рукописи, он издавал его книги, он ухаживал за ним во время его предсмертной болезни, он - едва ли не единственный - провожал его гроб до могилы. Порою казалось, что все светлое в жизни Оскара Уайльда шло от этого одного человека. Он был высшим воплощением героической дружбы. Уайльд называл его святым. Немного было таких гениальных друзей в истории всего человечества. После смерти Оскара Уайльда он с таким вниманием следил за всем, что относилось к памяти его покойного друга, что заметил даже мою статью об Уайльде, написанную на непонятном ему языке, и вот пришел ко мне, к незнакомому, чтобы поговорить о любимом. На следующий день я посетил его в его небогатой квартире, и там он воистину осчастливил меня: подарил мне подлинную рукопись Оскара Уайльда, страницу его «Баллады о Рэдингской тюрьме». - Я хочу, - сказал он, - чтобы...

Входимость: 2. Размер: 39кб.

Часть текста: Замятин мужественно провозглашал результаты конкурса. Первой премии был удостоен Константин Федин за рассказ "Сад". Одну из поощрительных премий получил Каверин <...> Вениамин Каверин (тогда еще просто Веня Зильбер) попал в круг будущих серапионов <...> благодаря Замятину и Эйхенбауму. Впрочем, решающую роль здесь, конечно, сыграл Лев Лунц, хорошо знавший Веню Зильбера по университету <...> История "Серапиновых братьев" примечательна. Это, кажется, единственный в мировой истории литературный кружок, все члены которого, до одного, стали известными писателями <...> Первое организационное собрание "Серапионовых братьев" состоялось 1 февраля 1921 г. в Доме искусств, в комнате Слонимского. Членами братства были признаны Илья Груздев, Михаил Зощенко, Лев Лунц, Николай Никитин, Константин Федин, Вениамин Каверин, Михаил Слонимский, Елизавета Полонская, Виктор Шкловский и Владимир Познер. Название "Серапионовы братья" предложил Каверин. Он в то время был пламенным поклонником Гофмана" (Чуковский Н. К. Литературные воспоминания. М., 1989. С. 79-80). В 1918 г. в Петрограде по инициативе Горького было организовано издательство "Всемирная литература". Вскоре при нем возникла студия для молодых литераторов. Один из ее семинаров (по критике) вел К. И. Чуковский. Его слушателями были И. А. Груздев, М. М. Зощенко, Л. Н. Лунц -будущие "Серапионовы братья". С В. А. Кавериным К. И. Чуковского мог познакомить и Лунц, и сын Николай. Они также могли встретиться и на одном из еженедельных собраний "братьев", куда Корней Иванович имел...

Входимость: 2. Размер: 53кб.

Часть текста: так как с виду мы знаем друг друга, мы поздравили друг друга с Новым Годом — и пошли гулять вместе. Оказалось, что он начитаннейший адмирал во всем флоте. Какой литературной темы я ни касался, всякую он знает назубок. Он острогожский — из тех же мест, что и Крамской. Съезд изучен им досконально. Я, бывавший на Съезде, не знаю и десятой доли того, что знает он о речах Овечкина, Николаевой и др. Пришел домой. Елка убрана. Женя трогательно показывал мне игрушки, которые достались ему от отца. Вот этот поваренок, этот шар, этот крокодил, эта цепочка,— и я вдруг вспомнил, как я держу его отца на руках — трехлетнего — и тот восторженно глядит на зажженную елку. <...> Я читаю Троллопа «Eustace Necklace» роман о лживой, блудливой и пройдошливой лэди Юстэс, которая не хочет отдать наследникам их фамильное брильянтовое ожерелье. Триста страниц — или больше — посвящено только этой теме. Наследники — и от их имени юрист Кемпердаун — говорят...

Входимость: 2. Размер: 47кб.

Часть текста: богатством, когда обед в 4 пенса был пиром. Я самым романтическим образом до сих пор люблю англичан, даже их cant 7 , даже их сноббизм, даже их Сэмуэл Джонсона 8 . В Cheshire Cheese'e 9 я был - вместе с с<эром> Артуром Конаном Дойлем 10 . Бывал и раньше - прямо пошел туда, чуть приехал в Англию в первый день. Я ведь люблю, как родных, и Оливера Гольдсмита, и Boswell'a, и Джошую Рейнольдса, и Гаррика 11 . Знаете ли Вы весь этот circle? 12 Ну вот Вы затронули мою больную струну... Перейдемте к делам. "Rain" - превосходная вещь. Я предложил ее двум театрам: Большому Драматическому и Александрийскому. Может быть, возьмут, но все требуют "Red Star", требуют дать немедленно . Пусть бы Ваш O'Casey выслал мне (если вещь не окончена) первые акты , чтобы я мог исподволь переводить, а не гнал бы потом через силу. Ручаюсь и Вам и ему, что все его права будут охранены. Признаюсь, что здесь я хлопочу и о собственном заработке. Внезапно с моими детскими книгами стряслось несколько бед - и они...

Входимость: 1. Размер: 32кб.

Часть текста: – и тем погубили меня. Мне нужно написать статью к сроку, я и так опоздал, но не могу оторваться от этих гениальных страниц. Когда я прочитал первые два рассказа – «Taibele and her Demon», «Big and Little», я думал, что это еврейский «Декамерон», но когда я прочитал «Blood», «Esther Kreindel the Second» и особенно «Jachid and Jechidah», я понял, что на земле существует великий писатель, о котором я до сих пор не имел никакого понятия. Новый метод мышления, новый голос, новые интонации, но этого мало: новое небо и новая земля. Его называют в рекламе Yiddich Hawthorne, но для меня он выше Готорна 16 . Воображаю, как великолепен он в подлиннике, если он так магичен в переводах. Так чудесно он реставрирует мировоззрение местечковых еврейских начётчиков и почерпает здесь столько поэзии. В сущности им владеют две могучие темы: Смерть и Sex, но как величаво он трактует их, как одухотворенно и мудро! Нет ли у Вас...

Входимость: 1. Размер: 34кб.

Часть текста: (1888-1973) - третья, основанная на материалах архива Ломоносовой, хранящегося в Русском архиве при Лидском университете (РАЛ) (Великобритания) 2 . Ей предшествовали публикация писем Марины Цветаевой к Ломоносовой 3 и публикация семейной переписки Пастернаков и Ломоносовых 4 . Но хронологически именно письма Чуковского к Ломоносовой представляют собой первое звено в цепи тех отношений, которые установила Раиса Николаевна с русскими писателями в середине двадцатых годов. Ломоносова стремилась привлечь писателей, живших в советской России, к участию в работе литературного и переводческого бюро, созданного ею в Берлине в 1923 году 5 . Как видно из публикуемых писем Чуковского - это именно он порекомендовал Ломоносовой обратиться к Б. Л. Пастернаку 6 , а тот, в свою очередь, устроил заочное знакомство Ломоносовой и Цветаевой 7 . Благодаря Чуковскому началась и переписка Ломоносовой с Я. И. Перельманом, П. С. Романовым, Ю. Н. Тыняновым... 8 Все письма Чуковского относятся к 1925-1926 годам. Это не просто вежливые записочки "на случай", но подробный рассказ автора о своей жизни в трудное для него время. Только что закрыли журнал "Русский Современник", где Чуковский был одним из редакторов, в этом журнале он напечатал свою последнюю большую критическую статью об Алексее Толстом. Новая эпоха заставила его, профессионального и достаточно известного к тому времени критика, заняться другими областями литературного творчества. В эти же годы начались нападки на книги Чуковского для детей. Отстаивая свои взгляды на детскую психологию и детскую литературу, Чуковский задумывает книгу "От двух до пяти". Первое ее издание увидело свет лишь в 1928 году, но уже в письмах к Ломоносовой читатель найдет истоки многих идей, получивших в дальнейшем развитие на страницах этой...

Входимость: 1. Размер: 46кб.

Часть текста: приехал к ним, потому что болен Философов, а Философова я нежно люблю, и мне хотелось его навестить. Справился по телефону, можно ли. Гиппиус ответила неожиданно ласково: будем рады, пожалуйста, ждем. Я приехал. Милый Дм. Влад. пополнел, кажется здоровым, но усталым. Чаепитие. Стали спрашивать обо мне и, конечно, о моих делах. Меня изумило: что за такой внезапный ко мне интерес? Я заговорил о «Ниве». Они встрепенулись. Выслушали «Крокодила» с большим вниманием. Гиппиус похвалила первую часть за то, что она глупая,— «вторая с планом, не так первобытна». Вошел Мережковский и тоже о «Ниве». В чем дело, отчего «Нива» такая плохая. Я сказал им все, что знаю: надо Эйзена вон, надо Далькевича вон.— Ну, а кого бы вы назначили (все это с огромным интересом). Я, не понимая, почему их заботит «Нива», ответил: — Ну хотя бы Ильюшку Василевского.— Они ухмыльнулись загадочно. «Ну а вы сами пошли бы?» Я ответил, что об этом уже был разговор, но я один ...

Входимость: 1. Размер: 5кб.

Часть текста: – хорошо! И «словно гонимые души, из тумана в туман перелетают кэбы» – тоже хорошо. «Гайд-Парк – накидка, оброненная деревней в бегстве от объятий города». «Придет шикарная портниха – весна и разошьет ее белым и золотым». Или разве дурно: «Колокола раскрашивают музыкой покров тишины. Моторы кричат, как совы, и подкалывают тишину кинжалами, а вдали замирает звенящая лирика кэба». Или: «За мною влачится по улицам бескрайнее великолепие лавок». Или: репортер – «неведомый Эврипид, воздвигающий шумную драму минуты» – разве дурно? После чтения Эдемса так разрозненными и запоминаются эти хорошо придуманные слова. Выразительно для англичанина: Эдемс воспевает отдельные улицы и отдельные кварталы Лондона. Синтез городского безумства ему чужд. Он индивидуализирует Гайд-Парк, Темпл, Уайтчепел. И еще типично: стихосложение. Статика феодальных традиций доныне не позволяет английскому стиху прорваться в покорный городскому ритму vers libre. Городской поэт Англии в формах песнетворчества скован тесной догмой средневековья. Песни Эдемса предупреждаются интродукцией, разделяются интермедиями, связываются тройственными рифмами. Они лишены прихотливой городской текучести. Они изображают большими буквами средневековых баллад: бледную Юность, томящееся Богатство, убиенное Счастье. Они называют своих героинь Андромедами, Атропами, Эвредиками. Весь каданс стиха средневековый, – тот, который оживлен Чаттертоном, Китсом, Россетти. И Эдемс кокетничает своей устарелой речью о современном, особую красоту полагая в том, чтобы, например, клерк, влюбленный в переписчицу на ремингтоне, говорил о своей любви словами какого-нибудь древнего сэра Ланселотта или самого Ancient Mariner'a, – соблюдая жесты и улыбки отошедших эпох: I am a clerk in prison held, To a fat ledger mancled. И, зная, что мы при этом вспомним ну хотя бы King's Tragedy (1437): I...

Поиск по творчеству и критикеCлово "ROBERT"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "ROBERT"