Поиск по творчеству и критике
Cлово "SONG"
Входимость: 1. Размер: 34кб.
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 118кб.
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 32кб.
Входимость: 1. Размер: 53кб.
Входимость: 1. Размер: 45кб.
Входимость: 1. Размер: 53кб.
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Входимость: 1. Размер: 53кб.
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 34кб.
Часть текста: агитатор, он – мимоходом, случайно – написал, набрал и напечатал книжку стихов «Побеги травы», самую американскую, самую национальную изо всех, какие создавала доселе его родина. Книжка была неуклюжая, грубая, первобытная, - и одни признали ее бредом, другие великим, гениальным произведением. Среди этих других были Эмерсон, Россетти, Суинберн, Теннисон, Саймондс, Авраам Линкольн, - они все наперерыв выражали ему свое поклонение, - но лесному зверю было не до литературной славы. Наступила Гражданская Война, - и «добрый, седой поэт» встал в ряды освободительной армии. Он сделался санитаром. Три года провел он на войне и за это время – по словам его биографов – облегчил страдания ста тысячам человек – больных и раненых. Здесь он заболел малярией, и никогда уже не мог оправиться от этого недуга. После войны он поступил на службу, - но власти Вашингтона прогнали его, «как автора неприличной книги». В Массачузете его книга была запрещена. Даже почитатели его предлагали ему смягчить кое-какие места, касающиеся половой любви, но он предпочел отказаться лучше от почитателей, чем хотя бы от одной своей строчки, и перед смертью запретил издавать какие бы то ни было сборники своих стихов без этих инкриминируемых строк. Умер он весною 1892 г. от удара, в большой бедности, поддерживаемый друзьями. Такова декорация. Очень красивая и...
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Часть текста: его стиль. Если эта задача не выполнена, перевод никуда не годится. Это клевета на писателя, которая тем отвратительнее, что автор почти никогда не имеет возможности опровергнуть ее. Клевета эта весьма разнообразна. Чаще всего она заключается в том, что вместо подлинной личности автора перед читателем возникает другая, не только на нее не похожая, но явно враждебная ей. Когда Симон Чиковани, знаменитый грузинский поэт, увидел свое стихотворение в переводе на русский язык, он обратился к переводчикам с просьбой: «Прошу, чтобы меня не переводили совсем». То есть: не хочу фигурировать перед русскими читателями в том фантастическом виде, какой придают мне мои переводчики. Если они не способны воспроизвести в переводе мою подлинную творческую личность, пусть оставят мои произведения в покое. Ибо горе не в том, что плохой переводчик исказит ту или иную строку Чиковани, а в том, что он исказит самого Чиковани, придаст ему другое лицо. «Я, – говорит поэт, – выступал против экзотизма, против осахаривания грузинской литературы, против шашлыков и кинжалов». А в переводе «оказались шашлыки, вина, бурдюки, которых у меня не было и не могло быть, потому что, во-первых, этого не требовал материал, а во-вторых, шашлыки и бурдюки – не моя установка» [18] . Выходит, что вместо подлинного Чиковани ...
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Часть текста: новая шапка, колеблется, принимать ли ему должность главы московско-ленинградской детской литературы, требует, чтобы согласились и Лебедева назначить таким же диктатором по художественной части; в чемодане у него Блэйк (Горький обещал ему, что издаст). Забывая обо всех делах, он горячо говорит о «Songs of Innocence» ["Песни невинности" Вильяма Блейка (англ.)], которые он перевел,— ушел с сжатыми кулаками, как в бой. Лебеденко — все звонит к какой-то даме. Спрашивает дорогу к ГИЗу, он здесь первый раз!! Потом Кольцов с Ильфом. Ильф и есть ½ Толстоевского. Кольцов в «Чудаке» очень хочет печатать материалы о детских стихах, издаваемых ГИЗом. Сегодня я заметил, какой у него добрый и немного наивный вид. Принес свою книгу, III-й том. Уверен, что Рязанов сокрушит Полонского.<...> Потом от Заславских девушка Катя принесла мне бульону и курицу. Потом от Кольцова Елизавета Николаевна принесла мне бульону и курицу!! Вот уж поистине «Правда» помогла! Потом Зейлигер....
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Часть текста: или величайшая ненависть, или величайшая любовь. Спокойных, умеренных чувств не вызывал он ни в ком. «Что пьяный илот бесстыдствует на базарной площади», – говорило о нем сдержанное «Westminster Review», – «не служит ли это укором той толпе, которая не даст ему тумака, чтобы он вовремя укрылся в грязном своем притоне». А великий Эмерсон, – тоже скупой на громкие восклицания, – писал об эту же пору Уитману: «Только слепой не придет в восторг от ваших «Побегов травы». В них больше гения и мудрости, чем во всем, что доселе создавала Америка». И такое отношение было к нему до могилы. «Уитман – Шекспир, Эврипид, Данте», – писал о нем О’Коннор. Солидный же «Athenaeum» над свежей могилой поэта обозвал его глупым гусем В. Светлов (...), который ведет за собой стадо, именно по своей глупости. А сам Уитман, – возбуждавший столько гнева и восторга, – никого не отталкивал. Он был анархистом, – но где его проклятия тиранам и насильникам? Он был демократом, – но не ждите от него анафемы угнетателям. Он был разрушителем, но не было у него в руках ни лома, ни заступа. Он разрушал созиданием, и в...
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: покупает у пекаря канареек и буйволов?» «Любит ли этот застенчивый юноша внучку своей маленькой дочери?» Около пяти месяцев провел я за этим плодотворным занятием и, наконец, к великой своей радости, обнаружил, что я - правда, с грехом пополам - уже умею читать по-английски! Это было для меня праздником праздников. Знакомый еврей-переплетчик подарил мне книжку «The Poetical Works of Edgar Рое». Я раскрыл книжку и прочел с восхищением: Once upon a midnight dreary while I pondered weak and weary… и т. д. Мне было понятно далеко не каждое слово, но благодаря этому, еще больше усилилось то очарование таинственности, которого добивался великий поэт. И хотя я произносил английские слова на свой лад (самым фантастическим образом!), все же эти стихи показались мне какой-то серафической музыкой, и я сразу же выучил их наизусть и декламировал на раскаленных крышах веселого южного города (так как в то время я был маляром и проводил на крышах большую часть cвоей жизни). Если бы тогда мою декламацию чудом услышал какой-нибудь прохожий англичанин, он, конечно, не догадался бы, что слышит английскую речь. Особенно свел меня с ума Ulalume того же Эдгара По, я повторял эту поэму тысячу раз, как факир. Причем меня прельщало не столько содержание поэмы, сколько ее вкрадчивая изощренная музыка. Потом наступила пора Алджернона Чарлза Свинберна. Сейчас я довольно равнодушен к его виртуозной фонетике, но тогда «Гимн Прозерпине» : (Hymn to Proserpine), «Ave atque Vale»,...
Входимость: 1. Размер: 118кб.
Часть текста: направленная на социализацию детей посредством обучения, вовлечения в политические организации (такие, как пионерское движение) и пропаганды (включающей литературу для детей, школьные учебники и визуальные средства, например плакаты). Однако до настоящего момента эта тема - в отличие от многих других тем, связанных с детской культурой [3], - систематически почти не изучалась. В работах по истории советского периода и эссе о советском самосознании дети чаще всего не упоминались вовсе либо затрагивались лишь мимоходом. Даже в исследованиях, посвященных образованию, обычно применяется подход "сверху вниз", при котором акцент делается на институционализации, образовательной политике и педагогической теории, а не на практике работы в классах (можно использовать русский термин "дидактика"), не на детском переживании ситуации обучения или практическом содержании учебного плана (определенных книгах и учебниках и т. д.) [4]. Исключением является работа Фелисити О'Делл об официальной детской литературе, но эта исследовательница сосредоточивается по большей части на конкретной эпохе советской истории - 1970-х годах - и не пытается вписать ее в более широкий исторический контекст [5]. Родственная тема, которой также уделялось мало внимания, - глобализация детства, то есть общих черт эволюции идеологии, материальной культуры, социоэкономических структур и опыта в различных культурах на протяжении ХХ века, эволюции, которая могла происходить по прямым (идеологический контакт, распространение товаров за границу) или косвенным причинам...
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Часть текста: знаменитого американского автора Посвящается всем Обществам Трезвости, всем ненавистникам пьянства. Читайте и восхищайтесь! Талант автора и захватывающий сюжет ручаются за несомненную сенсацию! Повесть написана специально для журнала «Новый Свет» одним из ПЕРВОКЛАССНЫХ РОМАНИСТОВ АМЕРИКИ, дабы вырвать американское юношество ИЗ ПАСТИ АЛКОГОЛЬНОГО ДЬЯВОЛА!! Роман, действительно, вышел хорош, тем более что знаменитый автор ежеминутно отрывался от рукописи и выбегал вдохновляться в соседний питейный дом под вывеской: «Оловянная кружка». Глотнув добрую порцию джина, он снова садился за письменный стол и с новым азартом вступал в рукопашную с Дьяволом Спиртных Напитков. Роман вышел так превосходен, что автор и перед смертью краснел при одном упоминании о нем. Это был его первый роман и, слава Богу, последний. Не потому ли во всех афишах он и назван знаменитым романистом?! И кто знает, – не писал ли эти афиши он сам? Девятнадцатилетним подростком добыл где-то типографских шрифтов и сделался в соседнем городишке редактором, сотрудником, наборщиком изумительной ежедневной газеты «Вестник Долгого Острова», которую на собственной кляче сам же и развозил по окрестностям – в поля, в огороды, на фермы. Это было ему по душе, особливо радушные фермерши и их смазливые дочки, но когда ежедневная газета стала выходить еженедельно и грозила превратиться в ежемесячную, его издатель рассвирепел и выбросил его прочь, как величайшего тунеядца и лентяя. Впрочем, тунеядцем и лентяем его, кажется, назвал другой издатель, когда выбрасывал его вон из редакции «Ежедневной Авроры», куда этот первоклассный романист, не написавший ни единого романа, явился в цилиндре и с легкою тросточкой, чтобы небрежно просмотреть газеты и снова отправиться гулять. Так он понимал свои...
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Часть текста: "loving" "open-handed" 3 (H. Traubel. With Walt Witman in Camden, p. 343 4 ). Почти все даты г. Дионео не верны. "Побеги травы" появились в 1855 г., а не в 1865. Газета "Freeman" издавалась Уитманом в 1850 г., а не в 1855. Статья Конвея о Уитмане появилась в 1866 г. ("Fortnightly Review", Oct.), а не в 1886. На службу в министерство поэт был назначен в 1865 г., а не в 1866 (Walt Whitman by Isaac Hull Platt, 1904). Напрасно также г. Дионео печалится о предсмертных годах Уота - "полуголодного, одинокого, брошенного старика, беспомощно валяющегося в холодном закутке". На старости Уитман был вполне обеспечен и, умерев, оставил семье и друзьям несколько тысяч долларов и небольшой двухэтажный домик в Mikle Street. Одинок он тоже не был, особливо после болезни: John Buroughs, O`Connor, Dr. Bucke, H. Traubel - и мало ли кто еще! - были преданы ему, как вассалы. И почему г. Дионео уверен, что "добрый седой поэт" записался в лазарет из ненависти к убийству? В лазарет Уитман записался по родственным чувствам: пришлось ухаживать за раненым братом. Ненависть к убийству, - а разве это не из Уитмана. In peace I chanted peace, but now the drum of war is mine, Red, red war is my song through your streets, O city! Некоторые цитаты г. Дионео приводит не по первоисточнику, а по статье Конвея. Так, стихотворение "O, captain!" предлагается читателю в том неудачном варианте, который имеется в этой статье....
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: газета "Таймс". - Почему все они говорят, как пьяные? - возмущался какой-то зритель. - Не пьяные, а сумасшедшие! - восклицала "Вестминстерская Газета"… - Невыразимо грустно было присутствовать при этом позорище! - вспоминает один московский писатель ("Русск. Слово", 1911, май). Мне кажется, я начинаю понимать, как это могло произойти. Как великая наша слава внезапно оказалась позорищем. Я только что прочитал книгу "Plays by Anton Tchekoff", "Пьесы Антона Чехова", в переводе мисс Марианны Фелл 1 , и многое для меня стало ясно. Это не перевод, а уголовщина. Какая-то сплошная клевета. Читаешь, и хочется закричать караул. Чехов, душа нашей души, здесь оболган и осмеян перед всеми, выставлен каким-то пошляком, и, если бы я был англичанин и прочитал бы эти самые Plays, я тоже решил бы, что русские - кретины, а их литература, которой они так кичатся, - бормотание пьяных дикарей. Может быть, эта милая дочь Альбиона мстит нам за своего Джека Лондона? Мы исказили, искромсали ее бедного Джека - и вот она решила за это искалечить нашего Чехова. Попробуем же защитить поэта от ее свирепой расправы! Она берет, напр., его знаменитую повесть о собаке-дворняжке Каштанке и превращает собаку в дерево: Каштанка у нее становится каштаном, каштановым деревом, The Chestnut-Tree!!! (стр. 11.) И ее нисколько не смущает, что дерево это кусается. Превратив собаку в растение, она тотчас же берет человека и превращает его в… государство. У Чехова она прочла об актере, которого зовут Жомини, и сделала из него - Германию. Великую Германскую империю - из одного человека! (116 стр.) Жомини превратился в Germany, поэт Батюшков - в батюшку, Добролюбов - в святого Франциска Ассизского!! (28 стр.) Город - в деревню; ученый магистр - в мирового судью! (56, 210 стр.) И когда у Чехова сказано: - Гной, - она...
Входимость: 1. Размер: 32кб.
Часть текста: страниц. Когда я прочитал первые два рассказа – «Taibele and her Demon», «Big and Little», я думал, что это еврейский «Декамерон», но когда я прочитал «Blood», «Esther Kreindel the Second» и особенно «Jachid and Jechidah», я понял, что на земле существует великий писатель, о котором я до сих пор не имел никакого понятия. Новый метод мышления, новый голос, новые интонации, но этого мало: новое небо и новая земля. Его называют в рекламе Yiddich Hawthorne, но для меня он выше Готорна 16 . Воображаю, как великолепен он в подлиннике, если он так магичен в переводах. Так чудесно он реставрирует мировоззрение местечковых еврейских начётчиков и почерпает здесь столько поэзии. В сущности им владеют две могучие темы: Смерть и Sex, но как величаво он трактует их, как одухотворенно и мудро! Нет ли у Вас его портрета? Пришлите, пожалуйста! У нас весна, березы в зеленом пуху, трава невероятно зеленого цвета Будьте счастливы! Ваш К. Чуковский (8-Г) Май 11, 1965 Дорогой Корней Иванович, Должна признаться, что в отношении Исаака Сингера я не при чем – я не посылала Вам его книгу. Это дело рук какого-то конкурента. Но признаюсь и в том, что всегда хотела послать. Теперь Вы знакомы уже с этим шедевром, я вижу. Посылаю Вам воздушной почтой две книги его повестей и рассказов....