Поиск по творчеству и критике
Cлово "VERY"
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Входимость: 1. Размер: 56кб.
Входимость: 1. Размер: 78кб.
Входимость: 1. Размер: 35кб.
Входимость: 1. Размер: 47кб.
Входимость: 1. Размер: 43кб.
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Часть текста: так: Once a haughty Crocodile left his home upon the Nile To go strolling off in style on the Av-e-nue. He could smoke and he could speak Turkish in a perfect streak (And he did it once a week) - The most haughty green and warty, very sporty Crocodile. Переводом этим Чуковский был крайне недоволен: число слов увеличилось более чем в три раза (43 из 13-ти) и стихи утратили присущую им динамику: Жил на свете крокодил. Он по улицам ходил, По-турецки говорил, Крокодил Крокодил Крокодилович. Сказки Чуковского потрясающе энергичны. Образы сменяют друг друга с кинематографической скоростью (это отметил чуткий к подобным вещам Ю. Тынянов). Умение мыслить "картинками" Чуковский считал одним из важнейших достоинств детского поэта: И вот живой Городовой Явился вмиг перед толпой: Утроба крокодила Ему не повредила. Первая часть "Крокодила" написана (точнее, сочинена "на одном дыхании"), как и положено хорошей сказке, для собственного любимого сына, когда у него болели зубки. Вторая - результат напряженной работы. И этой "созданности" текста нельзя не заметить. Встречаются проявления откровенной беспомощности: Человечьим ты служила малышам, Послужи теперь и нам и нам, и нам! Чуковский неоднократно подчеркивал, что творчество для детей требует особого состояния, так как дети чрезвычайно чувствительны к фальши. Позднее, в статье "Признания старого сказочника", он напишет: "Писатель для детей должен быть счастлив". Получается, что мгновения счастья, пережитые Чуковским, мы можем сосчитать по пальцам. Да и мог ли чувствовать себя счастливым человек, который не только пережил все то, что в равной мере досталось большинству представителей его поколения, но к тому же всю жизнь...
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Часть текста: крокодил Позабыл, как улыбаться. Таким образом, жабу, как видите, пришлось проглотить не крокодилу, а мне. И не одну жабу, а пять или шесть. Начать с того, что переводчики нагнали в мою сказку животных, которых там не было и быть не могло: каких-то скунсов, каких-то енотов, черепах, единорогов, улиток… Эти незваные гости, не обращая на меня никакого внимания, стали вести себя в моей сказке, как им вздумается. Гиппопотам, например, закричал, обращаясь к слонам: Осторожнее! не задавите мурашек! – хотя у меня он кричит: Эй, быки и носороги, Выходите из берлоги И врага На рога Подымите-ка! В переводе с подобным призывом обращается к зверям лев, который тут же за спиной у меня прибавляет: Я не виню маленьких улиток, Ведь всякий знает, что у них нет когтей. (?) Конечно, я хорошо понимаю – ни в одном переводе стихов обойтись без отсебятин нельзя. Но, во-первых, здесь необходима строжайшая доза, а во-вторых, в перевод можно вводить только те отсебятины, которые в духе подлинника, а не противоречат ему. В подлиннике сказка кончается так: Вот была потом забота – За луной нырять в...
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Часть текста: Колдуэлла, Уолдо Франка, Амброза Бирса и других американских писателей. «Фиеста» в переводе В. Топер, «Прощай, оружие!», «Иметь и не иметь» в переводе Евг. Калашниковой принадлежат к высшим достижениям советского переводческого искусства. Таков же перевод Сомерсета Моэма, сделанный М. Лорие. Нельзя достаточно налюбоваться мастерством, с которым Н. Волжина перевела английского писателя Грэма Грина. Теперь благодаря их мастерству и таланту русские читатели получили такие блистательные переводы «Тяжелых времен», «Крошки Доррит», «Мартина Чезлвита», «Эдвина Друда», «Лавки древностей», «Больших надежд», каких они никогда не имели. Прежние переводы этих романов пришлось забраковать – все до единого, так безнадежно были они плохи и так потускнели по сравнению с новыми. Зато новые переводы – те, о которых я сейчас говорю, – можно рекомендовать молодым переводчикам, желающим усовершенствоваться в своем трудном искусстве. Для молодежи они могут служить в качестве образцовых учебных пособий. Советую также возможно скорее достать книгу Джона Стейнбека «Путешествие с Чарли» в переводе той же Наталии Волжиной. Это один из самых талантливых переводов, какие приходилось мне встречать за всю мою долгую жизнь. И по стилю, и по богатству душевных тональностей, и по яркой идиоматичности речи перевод «Путешествия с Чарли» – я утверждаю это с полной ответственностью...
Входимость: 1. Размер: 56кб.
Часть текста: Сингера “In My Father’s Court” и книгу детских рассказов и пошлю их Вам. Он передает сердечный привет. Последние две-три недели я работала над корректурой сборника Замятина. Книга, я думаю, будет готова в декабре, но официально выйдет в феврале. Как только получу, пошлю Вам. С трепетом. Большое спасибо за Ваш 3-ий том и за книгу о Евгении Шварце 76 . Я сейчас внимательно перечитываю «Высокое искусство», с таким же удовольствием как в первый раз. Очень смеялась, читая о том, как переводчики влюбляются в материал, над которым работают. У меня сейчас так с Замятиным (хотя я его и раньше любила), не терплю ни малейшей критики или умаления его мастерства, а больше всего замалчивания, особенно в по-видимому модных в последнее время воспоминаниях «непомнящих». Книгу о Шварце я уже почти прочла. Какая хорошая книга, и какой хороший человек! И когда читаешь, кажется, что дух самого человека отразился на тех, кто пишет о нем. Как-то легче дышится в этой книге чем во многих других. Мне особенно понравились воспоминания Слонимского и Вашего сына Николая. Я пыталась достать что-нибудь Шварца, но здесь это почти невозможно. Придется пойти в библиотеку и там читать. В «Выс[оком] Иск[усстве]» Вы упоминаете сборник “Craft & Context of Translation” 77 . У меня он есть и кажется мне довольно сумбурным. А статья Sidney Monas 78 изобилует странными утверждениями. Он,...
Входимость: 1. Размер: 78кб.
Часть текста: со дня смерти М. Б. были Марина и Агата Андр. Охотина. Охотину я помню 20-летней девицей, прыгавшей в Лутахенде через костер, а теперь ей 76 лет. Т. к. она сибирячка, зубы у нее до сих пор целы, но — хотя она кончила высшее учебное заведение — и прошла в более позднее время весь курс англ. языка (в школе Берлитца), она не помнит никаких наук, ни слова не понимает по-английски и вообще совершенно разинтеллигентилась — интересы у нее чисто бабьи (у кого сколько детей) и разговор кухарочный — но феноменально благородный, светлый человек. Одного из ее сыновей, челюскинца, расстреляли, оттого что он ездил на охоту с Попковым. 22 февраля. <...> Сейчас вспомнил, как мама оберегала мою детскую нравственность: лет семи я принес откуда-то песенку: Ах какое наслажденье Офицера быть женой. Муж поедет на ученье, А ко мне придет другой. Мама сказала: — Ты не так поешь. Нужно: И жену возьмет с собой. Сейчас уехала от меня Вера Федоровна Панова — первая вне всякого сравнения писательница Советского Союза — простая, без всякого чванства. Рассказывала о том, как в 1944 году везла троих детей и больную мать в Пермь из Полтавы и как за две бутылки самогону и мешок сухарей ее пустили в вагон, на который она имела полное право, т. к. у нее были билеты. Показала в лицах ту бабу-железнодорожницу, с к-рой она вела переговоры. Как баба и кондуктор пробовали самогон, хорош ли и т. д. Очень умна, необыкновенно деятельна, сейчас от меня поехала в Мосфильм, там по ее сценарию готовится кино-картина. За два года изготовила шесть сценариев. Ярко талантлива и очень естественна в каждом движении — держит себя как самая обыкновенная женщина. <...> 24 февр. Сейчас была у меня Ольга Николаевна Высотская; принесла воспоминания о Мейерхольде, с которым...
Входимость: 1. Размер: 35кб.
Часть текста: Едва ли не самым большим преступлением считалось помешать ему работать. Никто не имел права войти к нему в кабинет, когда он писал. Работоспособность его, несмотря на возраст, была поразительна. Свободное от занятий время он считал пропащим. И часто повторял, что для него ничего в жизни не существует, кроме работы. - Я рабочая машина. В доме был четкий распорядок дня. Вставал Корней Иванович в шесть часов утра и тотчас садился за письменный стол. В десять часов он спускался вниз из своего кабинета, расположенного на втором этаже дома в Переделкине (где он жил последние годы постоянно), и принимал душ. При этом певучим голосом читал стихи. После завтрака на очень короткое время ложился отдыхать. А иногда, позавтракав, не вставая из-за стола, мы начинали играть в "словечки". Кто-нибудь придумывал слово, писал первую и последнюю букву, а между ними черточки по количеству букв, которые надо было отгадать. Того, кто ошибался, "вешали", изображая на бумаге "виселицу". Корней Иванович, назвав неверную букву, сердился и...
Входимость: 1. Размер: 47кб.
Часть текста: my pencil, I'm writing in bed 2 . Тысячу спасиб за ваши письма, хотя они и растравляют мою душу. Ведь Англия - это мечта моей жизни. Я убежал в Англию без копейки денег 20-летним мальчишкой (в 1903 году), голодал в Лондоне по целым неделям, жил на таких улицах, что даже стыдно назвать - и влюбился в этот город любовью бездомной собаки. Я был застенчив, ни с кем не знакомился, но прочитал половину Британского Музея - и Маколэя, и Карлейла, и Роберта Броунинга 3 . В 1916 году я был в Лондоне - герцогом. Представлялся королю 4 , жил в Сесил-отеле 5 , встречался с Китченером, сэром Эдуардом Греем, лордом Джеллико, лордом Сэсилем, герцогом Девонширским 6 , но этот Лондон не заслонил от меня того юношеского, голодного, когда 9 пенсов казались мне величайшим богатством, когда обед в 4 пенса был пиром. Я самым романтическим образом до сих пор люблю англичан, даже их cant 7 , даже их сноббизм, даже их Сэмуэл Джонсона 8 . В Cheshire Cheese'e 9 я был - вместе с с<эром> Артуром Конаном Дойлем 10 . Бывал и раньше - прямо пошел туда, чуть приехал в Англию в первый день. Я ведь люблю, как родных, и Оливера Гольдсмита, и Boswell'a, и Джошую Рейнольдса, и Гаррика 11 . Знаете ли Вы весь этот circle? 12 Ну вот Вы затронули мою больную струну... Перейдемте к делам. "Rain" - превосходная вещь. Я предложил ее двум театрам: Большому Драматическому и Александрийскому. Может быть, возьмут, но все требуют "Red Star", требуют дать немедленно . Пусть бы Ваш O'Casey выслал мне (если вещь не окончена) первые акты , чтобы я мог исподволь переводить, а не гнал бы потом через силу. Ручаюсь и Вам и ему, что все его права будут охранены. Признаюсь, что здесь я хлопочу и о собственном заработке. Внезапно с моими детскими книгами стряслось несколько бед - и они перестали давать мне тот (довольно изрядный) доход, на который я привык смотреть, как на постоянную ренту. Ведь их в общей...
Входимость: 1. Размер: 43кб.
Часть текста: Американский переводчик романа мистер Юджин М. Кейден (Kayden) так и перевел те стихи, где говорится о наружности Ольги: rosy (румяная); ее лицо было «более алым, чем утренний свет» (rosier than morning light) [339] . В другом, более раннем американском переводе «Евгения Онегина» – мисс Доротеи Пралл Радин – лицо Ольги, в соответствии с подлинником, названо «круглым и красным» (round and red). Так же передал эти эпитеты другой переводчик, Оливер Элтон, в своей версии «Евгения Онегина»: Лицо у нее круглое и красное. Поэтому с таким изумлением я встречаю в новом американском «Евгении Онегине» следующий перевод этих строк: Она кругла (?!), у нее красивое (?!) лицо, Подобное этой глупой луне На этом глупом небе [340] . Почему красивое? Да потому, – поясняет переводчик (Вл. Набоков. – Ред. ) в своих комментариях, – что в древней России (в XIV – XVI вв.) красный означало красивый . От тех времен осталось название Красная площадь. И в крестьянской речи и в фольклоре недаром говорится «красное солнышко», «красна девица», «красный угол» (II, 332 – 334). Но ведь Онегин не крестьянин и не современник Ивана IV. В его лексиконе, как и в лексиконе всех современных ему культурных людей его круга, слово красный раньше всего...
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Часть текста: brush, painting them blue, or green, or bright red. And I always carried a book with me, a bulky and battered "English self-taught" by Professor Meyendorf. Before starting work, I used to get a piece of chalk and practise writing on the roof. This is the kind of stuff I copied out of the textbook: 'Does the gardener's two-year-old son love the grandson of his little daughter?' I had picked the book up in the market, and some pages at the beginning, where the pronunciation was explained, were torn out: that is why I never learnt to speak English. But I did learn to read. The first book I read was a volume of Swinburne, and I declaimed my favourite lines up there on the roof: From too much love of living. From hope and fear set free, We thank with brief thanksgiving Whatever gods may be. Than no man lives for ever. That dead men rise up never. That even the weariest river Comes somewhere safe to sea. Later I got "The Golden Treasury of English Verse" from a bookbinder friend, and fell in love with William Blake, John Keats, and S. T. Coleridge, with all the passion of my eighteen-year-old heart. If by some miracle an Englishman could have turned up on the roof beside me and heard me spouting 'The Ancient Mariner' or 'Christabel', he would probably not have recognized his own language; for I pronounced English according to my lights - fantastically wrong, of course - and yet I thrilled to the powerful music of English poetry. I had nobody with whom to share my ecstasy since I had not a single friend who knew a word of English. From "The Golden Treasury" I ...
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Часть текста: переводах Пушкин почему-то звучит как самый рутинный поэт-середняк, сочинитель шаблонных поэм и пустопорожних романсов. Мудрено ли, говорил я себе, что иностранцы, читая его в этих переводах, только пожимают плечами, когда мы пытаемся убедить их, что Пушкин - великий поэт? С тягостным чувством принялся я читать английского "Евгения Онегина", уверенный, что сейчас мне придется свирепо негодовать и браниться. Но это чувство рассеялось после первых же строк. Переводчик оказался замечательным мастером. Он отлично воспроизвел на своем языке и гибкую дикцию подлинника, и стальную упругость его словесной фактуры, и его богатый разнообразными оттенками стиль. Самое звучание пушкинского ямба передано так виртуозно, что даже не знающий английского языка, услышав перевод первых строк, сразу же по слуху догадается, что это "Евгений Онегин". My uncle, rich and well respected, When his old bones began to ache, Determined not to be neglected (A proper line for him to take). The...