Поиск по творчеству и критике
Cлово "WONDER"
Входимость: 1. Размер: 126кб.
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 126кб.
Часть текста: бы запретил 40-летним встречать новый год. Мы заняли один столик с Фединым, Замятиным, Ходасевичем — и их дамами, а кругом были какие-то лысые — очень чужие. Ко мне подошла М. В. Ватсон и сказала, что она примирилась со мной. После этого она сказала, что Гумилев был «зверски расстрелян». Какая старуха! Какая ненависть. Она месяца 3 назад сказала мне: — Ну что, не помогли вам ваши товарищи спасти Гумилева? — Какие товарищи? — спросил я. — Большевики. — Сволочь! — заорал я на 70-летнюю старуху — и все слышавшие поддержали меня и нашли, что на ее оскорбление я мог ответить только так. И, конечно, мне было больно, что я обругал сволочью старую старуху, писательницу. И вот теперь — она первая подходит ко мне и говорит: «Ну, ну, не сердитесь...» Говорились речи. Каждая речь начиналась: — Уже четыре года... А потом более или менее ясно говорилось, что нам нужна свобода печати. Потом вышел Федин и прочитал о том, что критики напрасно хмурятся, что у рус. лит. есть не только прошлое, но и будущее. Это задело меня, потому что я все время думал почему-то о Блоке, Гумилеве и др. Я вышел и (кажется, слишком неврастенически) сказал о том, что да, у литературы есть будущее, ибо русский народ неиссякаемо даровит, «и уже растет зеленая трава, но эта трава на могилах». И мы молча почтили вставанием умерших. Потом явился Марадудин и спел куплеты — о каждом из нас, причем назвал меня Врид...
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Часть текста: brush, painting them blue, or green, or bright red. And I always carried a book with me, a bulky and battered "English self-taught" by Professor Meyendorf. Before starting work, I used to get a piece of chalk and practise writing on the roof. This is the kind of stuff I copied out of the textbook: 'Does the gardener's two-year-old son love the grandson of his little daughter?' I had picked the book up in the market, and some pages at the beginning, where the pronunciation was explained, were torn out: that is why I never learnt to speak English. But I did learn to read. The first book I read was a volume of Swinburne, and I declaimed my favourite lines up there on the roof: From too much love of living. From hope and fear set free, We thank with brief thanksgiving Whatever gods may be. Than no man lives for ever. That dead men rise up never. That even the weariest river Comes somewhere safe to sea. Later I got "The Golden Treasury of English Verse" from a bookbinder friend, and fell in love with William Blake, John Keats, and S. T. Coleridge, with all the passion of my eighteen-year-old heart. If by some miracle an Englishman could have turned up on the roof beside me and heard me spouting 'The Ancient Mariner' or 'Christabel', he would probably not have recognized his own language; for I pronounced English according to my lights - fantastically wrong, of course - and yet I thrilled to the powerful music of English poetry. I had nobody with whom to share my ecstasy since I had not a single friend who knew a word of English. From "The Golden Treasury" I learned by heart - and still remember - 'The Last Ride Together", Tennyson's 'May Queen', and 'Tam O'Shanter'. And in the winter, when the roofs were covered with snow and there was no work for roof-painters, I took Boswell's "Life of Johnson" out of the library and spent three months in the company of Sir Joshua Reynolds, of Garrick, Sheridan and ...
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Часть текста: презрительно сморщился и пустился вдогонку за каким-то котелком. Я уже прошел несколько шагов – а навстречу мне другая красная лента. Идет и выкрикивает: - В таком-то поку такое жалованье, а таком-то – такое! Точно картошку продает. После я узнал, что субъект этот – enlister, и что обязанность его – ходить по городу и почтительнейше приглашать желающих вступить на военную службу. В Англии, как известно каждому, всеобщей воинской повинности нет, - поэтому нужно действовать на подданных не иначе, как мерами кротости. К таким мерам принадлежат: красноречие enlisterов, посулы жалованья и печатные воззвания. Идете вы по улице, и на каждом шагу заклинают вас: «Кушайте Геркулес». Радом с Геркулесом – другое внушение: «Идите в армию». И это так настойчиво, что у самого мирного обывателя является мысль: а не пойти ли мне, накушавшись Геркулеса, в солдаты, а? Ежели же обыватель и тут устоит, - ему преподносят картинки, на которых солдаты в красных куртках выглядят такими херувимами, что, взглянув на них, - сама баронесса Зуттнер , и та воспылает военным духом, не то что обыватель. Целый ряд «военных» процессов в Германии, дрейфусиада во Франции, скандальный отчет королевской комиссии о трансваальской войне – все это взбудоражило общественный интерес к закулисному миру тех, кто так эффектен и величествен на парадах и смотрах. Только этим интересом могу я объяснить тот колоссальный успех, который выпал на долю новой книги лорда Ули (Wolseley, которого у нас некоторые так и называют Волселееем) – под заглавием «Солдатская жизнь». Книга эта, появившаяся всего дней 15, успела породить уже целый...