Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Ш"

1. Приключения Тома Сойера. Глава I. Том играет, сражается, прячется

Входимость: 1. Размер: 18кб.

Часть текста: они были ей совсем не нужны; с таким же успехом она могла бы глядеть сквозь печные заслонки. В первую минуту она как будто растерялась и сказала не очень сердито, но всё же довольно громко, чтобы мебель могла её слышать: — Ну, попадись только! Я тебя… Не досказав своей мысли, старуха нагнулась и стала тыкать щёткой под кровать, всякий раз останавливаясь, так как у неё не хватало дыхания. Из-под кровати она не извлекла ничего, кроме кошки. — В жизни своей не видела такого мальчишки! Она подошла к открытой двери и, став на пороге, зорко вглядывалась в свой огород — заросшие сорняком помидоры. Тома не было и там. Тогда она возвысила голос, чтоб было слышно дальше, и крикнула: — То-о-ом! Позади послышался лёгкий шорох. Она оглянулась и в ту же секунду схватила за край куртки мальчишку, который собирался улизнуть. — Ну конечно! И как это я могла забыть про чулан! Что ты там делал? — Ничего. — Ничего! Погляди на свои руки. И погляди на свой рот. Чем это ты выпачкал губы? — Не знаю, тётя! — А я знаю. Это — варенье, вот что это такое. Сорок раз я говорила тебе: не смей трогать варенье, не то я с тебя шкуру спущу! Дай-ка сюда этот прут. Розга взметнулась в воздухе — опасность была неминуемая. — Ай! Тётя! Что это у вас за спиной! Старуха испуганно повернулась на каблуках и поспешила подобрать свои юбки, чтобы уберечь себя от грозной беды, а мальчик в ту же секунду...

2. О Власе Дорошевиче

Входимость: 1. Размер: 13кб.

Часть текста: От этого флага кровавые тени ложатся по земле. И, наконец, черный флаг – флаг анархии. Насилия, разрушения, убийства. Это флаг анархистов. Он идет также и к черносотенцам. Потому что между анархистами, самыми дикими и бессмысленными, и черносотенцами разница только в цели, но не в средствах». Да и как г. Дорошевичу не сердиться. Прийти бы ему попозже, когда вода понизится, а рента повысится. Там в ковчеге, небось, сохранились про него две-три торжествующие свиньи, которые теперь поневоле «Русское Слово» читают и правительство бранят, а как «все кончится» – выйдут, встряхнутся, расплодятся, и вместе с комфортабельными кушетками, комфортабельными женами и комфортабельным Богом – потребуют себе и комфортабельную литературу. Вот тогда бы прийти Дорошевичу. Чуть отхлынет вода… На Западе, где она уже отхлынула, – установились такие удобные, можно сказать, портативные писатели, как Джером, Конан Дойль, Рейдер Хаггард, а у нас в этом смысле всегда был большой изъян. Не говоря уже о наших суровых Гоголях, Достоевских, Толстых, – которые с насупленными бровями требовали от вас покаянных молитв, сомнений и мук, даже и те, что ...

3. Оскар Уайльд

Входимость: 1. Размер: 101кб.

Часть текста: было таких гениальных друзей в истории всего человечества. После смерти Оскара Уайльда он с таким вниманием следил за всем, что относилось к памяти его покойного друга, что заметил даже мою статью об Уайльде, написанную на непонятном ему языке, и вот пришел ко мне, к незнакомому, чтобы поговорить о любимом. На следующий день я посетил его в его небогатой квартире, и там он воистину осчастливил меня: подарил мне подлинную рукопись Оскара Уайльда, страницу его «Баллады о Рэдингской тюрьме». - Я хочу, - сказал он, - чтобы в России, где так любят Оскара Уайльда, сохранялась в память о нем эта рукопись. Больше у меня ничего не осталось из вещей и писаний Оскара Уайльда. Только одна страница, и я с радостью дарю ее русскому. Потом он весь вечер рассказывал о судебном процессе Уайльда, о Уистлере, о лорде Дагласе, о жене Уайльда и о двух его сыновьях, которые были тогда офицерами и находились на фронте. С тех пор мы, отрезанные от Европы, долго не видели английских газет и журналов. Лишь несколько дней назад я случайно узнал, что Роберт Росс умер еще в позапрошлом году. Посвящаю эту книгу его памяти. К. Чуковский. 1922 I Вертлявый, подвижной человечек. Лицо, как у обезьяны, и весь он всклокоченный, грязный. В Дублине так и говорят про него: «самый грязный человек во всей Ирландии». Это доктор Уайльд, знаменитый хирург, специалист по глазным и ушным болезням: доктор Уильям Уайльд. Операции он делал вдохновенно. Проезжает однажды какой-то деревней, а он был вечно в разъездах, непоседа! - и узнает,...

4. Петровский Мирон: Поэт Корней Чуковский

Входимость: 1. Размер: 151кб.

Часть текста: провинциального журналиста, появившихся в одесской прессе в 1901 году, до предсмертных работ доктора литературы Оксфордского университета, всемирно известного писателя Корнея Чуковского, скончавшегося в 1969 году, то получается шестьдесят восемь лет. Век русских писателей, по условиям отечественного существования, традиционно недолог, и мало кто из них достигал шестидесятивосьмилетнего возраста, а уж шестьдесят восемь лет литературного стажа и вовсе дело редкостное, если не уникальное. И эта почти семидесятилетняя литературная жизнь почти точно совпадает с соответствующим возрастом двадцатого столетия, столь мало приспособленного для долгой или благополучной литературной судьбы. Столетия, до краев — через край! — наполненного сокрушительными катаклизмами — революциями, войнами, террорами (без множественного числа тут не обойтись), борьбой государства с литературой и литераторами, травлей по всем правилам псовой охоты, общего и персонального уничтожения писателей (и неписателей). В таком столетии Корнею Чуковскому, повторим с удивлением, удалось выжить и прожить почти...

5. Мотяшов Игорь: Слово о Чуковском

Входимость: 1. Размер: 37кб.

Часть текста: встречи с Корнеем Чуковским. Подростками мы читаем повести "Солнечная" и "Серебряный герб". Их написал Чуковский. Читаем английские, американские романы, повести, стихотворения. И обнаруживаем, что перевел или пересказал их, написал к ним предисловие, не менее увлекательное, чем сами эти романы и повести, Чуковский. Соперничая с любимыми учителями литературы, Чуковский открывает нам отечественную классику: Шевченко, Некрасова, Чехова, Блока, сокровища русской лирической поэзии прошлого и начала нынешнего веков. Он и составитель, и редактор, и комментатор, и автор вступительных статей ко многим книгам, сборникам, антологиям, адресованным школьникам. Всю жизнь, начиная с отрочества, будем мы перечитывать удивительную книгу "От двух до пяти", вначале со смехом переживая собственное недавнее детство, затем, с появлением своих детей, пристально вглядываясь в прекрасную и загадочную натуру ребенка мудрыми глазами автора книги - поэта, сердцеведа, психолога, педагога. Откроется нам и Чуковский-литературовед, создатель уникальных трудов по теории перевода ("Высокое...