Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Y"
Список лучших слов
Несколько случайно найденных страниц
Входимость: 1. Размер: 37кб.
Часть текста: что Бялик - поэт. Изредка к Полинковскому вместе со мною заходил наш общий приятель Владимир Евгеньевич Жаботинский, печатавший фельетоны в газете "Одесские новости" под псевдонимом Altalena (по-итальянски: качели). Он втянул в газетную работу и меня, писал стихи, переводил итальянских поэтов (он несколько месяцев провел в Италии) и написал пьесу в стихах, из которой я и теперь помню отдельные строки. Он казался мне лучезарным, жизнерадостным, я гордился его дружбой и был уверен, что перед ним широкая литературная дорога. Но вот прогремел в Кишиневе погром. Володя Жаботинский изменился совершенно. Он стал изучать родной язык, порвал со своей прежней средой, вскоре перестал участвовать в общей прессе. Я и прежде смотрел на него снизу вверх: он был самый образованный, самый талантливый из моих знакомых, но теперь я привязался к нему еще сильнее. Прежде мне импонировало то, что он отлично знал английский язык и блистательно перевел "Ворона" Эдгара По, но теперь он посвятил себя родной литературе - и стал переводить Бялика. Вот тогда он стал часто посещать Равницкого, который, если я не ошибаюсь, помогал ему изучать и старинные книги, и древний язык, и разъяснял трудные места в поэзии Бялика. Когда в Вашей книге я увидел "Сиротливую песню", я вспомнил, как читал Жаботинский: И черные волны до горла, До горла дошли нам. Что человек может так измениться, я не знал до тех пор. Если за год до этого он писал: Жди меня, гитана, Ловкие колена ...
Входимость: 1. Размер: 37кб.
Часть текста: У меня в гимназии был товарищ Полинковский[1]. Изредка к Полинковскому вместе со мною заходил наш общий приятель Владимир Евгеньевич Жаботинский, печатавший фельетоны в газете „Одесские новости“ под псевдонимом Altalena (по-итальянски: качели). Он втянул в газетную работу и меня, писал стихи, переводил итальянских поэтов (он несколько месяцев провел в Италии) и написал пьесу в стихах, из которой я и теперь помню отдельные строки. Он казался мне лучезарным, жизнерадостным, я гордился его дружбой и был уверен, что перед ним широкая литературная дорога. Но вот прогремел в Кишиневе погром[2]. Володя Жаботинский изменился совершенно. Он стал изучать родной язык, порвал со своей прежней средой, вскоре перестал участвовать в общей прессе. Я и прежде смотрел на него снизу вверх: он был самый образованный, самый талантливый из моих знакомых, но теперь я привязался к нему еще сильнее».[3] В следующем письме от 3 июня Чуковский добавил еще несколько штрихов: «…Я считаю его перерождение вполне естественным. Пока он не столкнулся с жизнью, он был Altalena — что по-итальянски означает качели, он писал забавные романсы. Недаром его фельетоны в „Одесских новостях“ назывались „Вскользь“ — он скользил по жизни, упиваясь ее дарами, и, казалось, был создан для радостей, всегда праздничный, всегда обаятельный. Как-то пришел он в контору „Одесских новостей“ и увидел на видном месте — икону. Оказалось, икону повесили перед подпиской, чтобы внушить подписчикам, что газета отнюдь не еврейская. Он снял свою маленькую круглую черную барашковую шапочку, откуда выбилась густая волна его черных волос, поглядел на икону и мгновенно сказал: Вот висит у нас в конторе Бог-спаситель, наш Христос, Ты прочтешь в печальном взоре: „Черт меня сюда занес!“ И вдруг он преобразился: порвал с теми, с кем дружил, и сдружился с теми, кого чуждался. Остались у него два верных друга:...
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Часть текста: Не оттого ли она стала питать такое пристрастие к числам, обозначающим время: «Коломбина десятых годов»,— говорит она об одной из своих героинь. И о другой: «Красавица тринадцатого года». Ее «Поэма без героя» в конце концов обрела другое заглавие: «Тысяча девятьсот тринадцатый год». И стихотворение о Маяковском: «Маяковский в 1913 году». И стихотворение о Петербурге: «Петербург в 1913 году». Для ее поэзии в высшей степени типичны стихи: Из года сорокового, Как с башни, на все гляжу. И другие, в которых еще более точная дата: Но мнится мне: в сорок четвертом, И не в июня ль первый день... Всякому писателю, наделенному подлинным чувством истории, свойственно живое ощущение взаимосвязи отдельных эпох. Отсюда вещие строки Ахматовой: Как в прошедшем грядущее зреет, Так в грядущем прошлое тлеет. Для нее это не просто афоризм, эту истину она воплотила в живых и осязаемых образах. Одно из своих стихотворений, изображающих семидесятые годы, она так и назвала «Предыстория». Здесь впервые во всей полноте раскрылось ее мастерство в области исторической живописи. Здесь — далекая предыстория тех громадных событий, которые произошли в первой четверти двадцатого века. Здесь утверждается их неизбежность, а следовательно, и их оправдание. Для Ахматовой они связаны как причина и следствие. Стихотворение короткое — всего пятьдесят с чем-то строк, но оно так густо насыщено всеми бытовыми реалиями той эпохи, в нем столько мельчайших примет, в каждом слове такая, как сказал бы Гоголь, бездна пространства, что, когда дойдешь до последней строки, кажется, что прочитал целый том. Мы знаем: семидесятые...
Входимость: 1. Размер: 118кб.
Часть текста: "Маленькие граждане большой страны": интернационализм, дети и советская пропаганда НЛО, 2003, №60 "Маленькие граждане большой страны"[1]: интернационализм, дети и советская пропаганда[2] (авторизированный перевод с английского Я. Токаревой) В насаждении советского самосознания - чувства принадлежности к стране, непохожей на остальные страны мира, - огромную роль играла государственная политика, направленная на социализацию детей посредством обучения, вовлечения в политические организации (такие, как пионерское движение) и пропаганды (включающей литературу для детей, школьные учебники и визуальные средства, например плакаты). Однако до настоящего момента эта тема - в отличие от многих других тем, связанных с детской культурой [3], - систематически почти не изучалась. В работах по истории советского периода и эссе о советском самосознании дети чаще всего не упоминались вовсе либо затрагивались лишь мимоходом. Даже в исследованиях, посвященных образованию, обычно применяется подход "сверху...
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Часть текста: Ахматова Анна Ахматова - мастер исторической живописи. Определение странное, чрезвычайно далекое от прежних оценок ее мастерства. Едва ли это определение встречалось хоть раз в посвященных ей книгах, статьях и рецензиях - во всей необъятной литературе о ней. И все же мне оно кажется правильным. Здесь самая суть ее творчества. И люди, и предметы, и события почти всегда постигаются на том или ином историческом фоне, вне которого она и не мыслит о них. Не оттого ли у нее на страницах так многозначительны и вески слова: "годы", "эпоха", "век". Не оттого ли она питает такое пристрастие к числам, обозначающим время: "Коломбина десятых годов",- говорит она об одной из своих героинь. И о другой: "Красавица тринадцатого года". Ее последняя поэма так и озаглавлена: "Тысяча девятьсот тринадцатый год". И стихотворение о Маяковском: "Маяковский в 1913 году". Для ее поэзии в высшей степени типичны стихи: Из года сорокового, Как с башни на все гляжу. И другие, которые начинаются так: И мнится мне: в сорок четвертом… Всякому писателю, наделенному подлинным чувством истории, свойственно живое ощущение взаимосвязи отдельных эпох. Отсюда вещие строки Ахматовой: Как в прошедшем грядущее зреет, Так в грядущем прошлое тлеет. Для нее это не просто афоризм, эту истину она воплотила в живых и осязаемых образах. Одно из своих стихотворений, изображающих семидесятые годы, она так и назвала "Предыстория". Здесь впервые во всей полноте раскрылось ее мастерство в области исторической живописи. Здесь - далекая предыстория тех громадных событий, которые произошли в конце первой четверти двадцатого века. Здесь утверждается их неизбежность, а следовательно, и их оправдание. Для Ахматовой они связаны как причина и следствие. Стихотворение короткое - всего пятьдесят с чем-то строк, - но оно так густо насыщено всеми бытовыми реалиями той эпохи, в нем столько ее мельчайших примет, в ...