Поиск по творчеству и критике
Cлово "FORM"
Входимость: 4. Размер: 25кб.
Входимость: 2. Размер: 11кб.
Входимость: 2. Размер: 16кб.
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Входимость: 1. Размер: 93кб.
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Входимость: 1. Размер: 118кб.
Входимость: 1. Размер: 127кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 4. Размер: 25кб.
Часть текста: Уота Уитмана, написанное его собственной рукой и законно засвидетельствованное». В этом документе с первой же строчки говорится: «Завещаю тысячу долларов сестре моей миссис Мэри Элизабет Ван Нострэнд, в Гринпорте», а потом снова: «Завещаю тысячу долларов сестре моей миссис Анне Луизе Гейд, в Берлингтоне», а потом еще: «Мой дом и мою землю на Микль-Стрит, в Кэмдене, Нью-Джерси, и всю мою мебель, и все мои деньги в банке и все мое недвижимое имущество и состояние завещаю брату моему Эдуарду Л. Уитману». Документ этот имеет длину больше аршина, но не показывайте его нашей рассудительной, образованной и добросовестной г-же Елене Ц., ибо ей тогда будет стыдно. А ведь Конвея читал и я, и г. Дионео. Г. Дионео даже привел будто бы «от себя» замечание Конвея об Эмерсоне («критик, признававший из современных английских и американских писателей лишь одного Карлейля»). Даже процитировал «по Конвею» отзыв Thoreau об Уитмане. Даже сослался на слова Конвея, ошибочно обозвав его «критиком-старовером, враждебно относящимся к Уитману»: «поэт не задумается притащить к вам в гостиную лохань для доказательства, что и в ней есть своеобразная жизнь». (Ср. Дионео, «Очерки современной Англии», стр. 417 и Forthnightly Review, 1866, p. 539). Даже стихотворение «O, captain!» привел по Конвеевой версии: But O heart! Heart! Heart! Leave you not the little spot Where on the deck the captain lies Fallen cold and dead… Exult O shore, and ring O bells! But I wish silent tread, Walk the spot my captain lies Fallen cold and dead. (В авторизированном издании вторая строчка цитаты читается: «O the bleeding drops of red», шестая: «But I with mournful...
Входимость: 2. Размер: 11кб.
Часть текста: г. Дионео 2 , из "Русского Богатства". В "Очерках современной Англии" (СПб, 1903), в статье "Оскар Уайльд и Уот Уитман". Его там и не сыщешь за грудою промахов, опечаток, неточностей. Статья написана "по Конвею". Этого Конвея г. Дионео величает "критиком-старовером, относящимся враждебно к Уитману", а Конвей как назло был величайшим другом поэта, первым, кто восторженно возвестил о нем Англии и кого Уитман до конца дней своих звал "loyal", "staunch", "loving" "open-handed" 3 (H. Traubel. With Walt Witman in Camden, p. 343 4 ). Почти все даты г. Дионео не верны. "Побеги травы" появились в 1855 г., а не в 1865. Газета "Freeman" издавалась Уитманом в 1850 г., а не в 1855. Статья Конвея о Уитмане появилась в 1866 г. ("Fortnightly Review", Oct.), а не в 1886. На службу в министерство поэт был назначен в 1865 г., а не в 1866 (Walt Whitman by Isaac Hull Platt, 1904). Напрасно также г. Дионео печалится о предсмертных годах Уота - "полуголодного, одинокого, брошенного старика, беспомощно валяющегося в холодном закутке". На старости Уитман был вполне обеспечен и, умерев, оставил семье и друзьям несколько тысяч долларов и небольшой двухэтажный домик в Mikle Street. Одинок он тоже не был, особливо после болезни: John Buroughs, O`Connor, Dr. Bucke, H. Traubel - и мало ли кто еще! - были преданы ему, как вассалы. И почему г. Дионео уверен, что "добрый седой поэт" записался в лазарет из ненависти к убийству? В лазарет Уитман записался по родственным чувствам: пришлось ухаживать за раненым братом. Ненависть к ...
Входимость: 2. Размер: 16кб.
Часть текста: Чуковский оставил заметный след. О его месте и роли в литературном процессе высказался В. Брюсов - интерпретации Чуковского редактор "Весов" считал необходимым противовесом собственной "академической" критике и "злобствующей критике Антона Крайнего" 1 . Статьи, посвященные творчеству отечественных и зарубежных писателей, представляют собой интересную конкретизацию мировой литературы в контексте русского модернизма. Кроме того, неизменный интерес критика вызывала сфера массовой литературы и ее потребителей - образцы анализа этой части культурного спектра даны в статьях "Вербицкая" (1910) и "Нат Пинкертон и современная литература" (1908). Выступления Чуковского, посвященные современной литературной ситуации, неизменно исполнены публицистического пафоса и его мнение удивительно созвучно позиции авторов сборника "Вехи": только внутренней духовной жизни личности надлежит быть основанием общественного бытия 2 . Работы критика отличает стремление определить черты конкретной индивидуальности, "души" художника, особенности писательского "жизнечувствия". Ассонансный "жизнетворчеству" младосимволистов термин "жизнечувствие" означает синтезирующее, по преимуществу интуитивное, восприятие окружающего мира. В системе воззрений Чуковского "цельность", всеохват и непреднамеренность мироощущения являются организующим принципом специфической иерархической структуры, в которой корреляты гений и талант противопоставлены имитатору. Свою задачу критик видит в наблюдении динамики общественных процессов с тем, чтобы обозначить социокультурный сдвиг, когда на первый план искусства выступает какой-либо из членов оппозиции, а другие отходят на периферию. Как показало предпринятое...
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Часть текста: Не говори твоей правды про Шелли, ибо правда твоя - это "лилейная шейка", это - "не стул, а трон", это - "ангел души моей", это - "пламя в груди", это - безнадежные аксессуары канцелярского романтизма, за которыми так явственно слышатся "удивительные штосы", "пентюхи" и "лабарданы". Стоит Шелли сказать: лютня, lute, Бальмонт говорит: "рокот лютни-чаровницы" (619, 186) 1 ; забота, care, у Бальмонта превращается в "безбрежное страданье" (505, 203); небо, sky, в "лазурные высоты" (444, 101); женщина, woman, в "женщину-картину" (500, 213); листья, leaves, в "пышные букеты" (507, 179); печаль, sorrow, в "томительные муки" (504, 191) или в "ненастную мглу" (495, 188). Если у Шелли звезды, то у Бальмонта "яркие звезды" (532, 153). Если у Шелли "очи", то у Бальмонта "яркие очи" (526, 138). Взор, конечно, становится "лучистым взором" (532, 153). Сон тоже "лучистым сном", а иногда и "роскошной негой". Трон, конечно, делается "пышным троном" (623, 201). Месяц, конечно, "бледным месяцем", который, конечно, "несмело сверкает" (439, 1). Звук - "живым сочетанием созвучий" (505, 203). Грудь - "горячей грудью" (505, 13), а душа красоты - "роскошной грудью" (442, 99). Резеда - "нежной резедой" (503, 176); пение - "гармоничным пением"; роза - "светлой розой" (507, 179); довольство - "царственным счастьем" (515, 60); эмблема - "светлоликим символом", а здоровье - "блаженством" (503, 176). "Лилейная шейка" всюду. Говорит...
Входимость: 1. Размер: 93кб.
Часть текста: живой благодарности, с каким вспоминаю о Валерии Брюсове. Его журнал «Весы» был первым журналом, где я, двадцатидвухлетний, стал печататься. Брюсов выволок меня из газетной трясины, затягивавшей меня с каждым днем все сильнее, приобщил к большой литературе и руководил мною в первые годы работы. При этом ни разу не становился он в позу учителя. Вся сила и прелесть его педагогики заключалась именно в том, что эта педагогика была незаметна. Я был молодой начинающий, а он знаменитый поэт, со всероссийским историческим именем, и все же в своих письмах ко мне он держал себя со мною как равный, как будто он нисколько не заботится о литературном моем воспитании, а просто по-приятельски беседует обо всем, что придет ему в голову. И, может быть, именно благодаря этому, письма его были чрезвычайно учительны и сыграли в моей жизни огромную роль. С нами, с молодыми, он всегда был обаятельно прост. В конце 1905 года он пришел ко мне на Васильевский остров, на какую-то дальнюю линию, в редакцию журнала «Сигнал», который я тогда редактировал, и, познакомившись с Петром ...
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Часть текста: and battered "English self-taught" by Professor Meyendorf. Before starting work, I used to get a piece of chalk and practise writing on the roof. This is the kind of stuff I copied out of the textbook: 'Does the gardener's two-year-old son love the grandson of his little daughter?' I had picked the book up in the market, and some pages at the beginning, where the pronunciation was explained, were torn out: that is why I never learnt to speak English. But I did learn to read. The first book I read was a volume of Swinburne, and I declaimed my favourite lines up there on the roof: From too much love of living. From hope and fear set free, We thank with brief thanksgiving Whatever gods may be. Than no man lives for ever. That dead men rise up never. That even the weariest river Comes somewhere safe to sea. Later I got "The Golden Treasury of English Verse" from a bookbinder friend, and fell in love with William Blake, John Keats, and S. T. Coleridge, with all the passion of my eighteen-year-old heart. If by some miracle an Englishman could have turned up on the roof beside me and heard me spouting 'The Ancient Mariner' or 'Christabel', he would probably not have recognized his own language; for I pronounced English according to my lights - fantastically wrong, of course - and yet I thrilled to the powerful music of English poetry. I had nobody with whom to share my ecstasy since I had not a single friend who knew a word of English. From "The Golden Treasury" I learned by heart - and still remember - 'The Last Ride Together", Tennyson's 'May Queen', and 'Tam O'Shanter'. And in the winter, when the roofs were covered with snow and there was no work for roof-painters,...
Входимость: 1. Размер: 118кб.
Часть текста: плакаты). Однако до настоящего момента эта тема - в отличие от многих других тем, связанных с детской культурой [3], - систематически почти не изучалась. В работах по истории советского периода и эссе о советском самосознании дети чаще всего не упоминались вовсе либо затрагивались лишь мимоходом. Даже в исследованиях, посвященных образованию, обычно применяется подход "сверху вниз", при котором акцент делается на институционализации, образовательной политике и педагогической теории, а не на практике работы в классах (можно использовать русский термин "дидактика"), не на детском переживании ситуации обучения или практическом содержании учебного плана (определенных книгах и учебниках и т. д.) [4]. Исключением является работа Фелисити О'Делл об официальной детской литературе, но эта исследовательница сосредоточивается по большей части на конкретной эпохе советской истории - 1970-х годах - и не пытается вписать ее в более широкий исторический контекст [5]. Родственная тема, которой также уделялось мало внимания, - глобализация детства, то есть общих черт эволюции идеологии, материальной культуры, социоэкономических структур и опыта в различных культурах на протяжении ХХ века, эволюции, которая могла происходить по прямым (идеологический контакт, распространение товаров за границу) или косвенным причинам (конвергенция как результат процесса...
Входимость: 1. Размер: 127кб.
Часть текста: подвергалась сомнению, однако оппоненты указывали на их поверхностность, отсутствие, по выражению А. Блока, "почвы". Определениями "забавный критик" (С. Либрович) или "критик-нигилист" (З. Гиппиус) зачастую исчерпывалась оценка его критических приемов. Аналитический метод выделения словесных доминант не был оценен по достоинству: "Нанизывать бисерные словечки, забрасывать охапками эластических фраз пустоту содержания - теперь это в состоянии каждый газетный фабрикант", - писал киевский журналист 1 . Подобное отношение аудитории не только провоцировало манеру критика, - на обвинения в "фельетонности" Чуковский отвечал: "Да, я фельетонист, и вы должны были знать, что идете слушать фельетониста" 2 , - но и явилось одной из возможных причин позднего (в 1922 году) выступления с теоретическим обоснованием собственного "универсального" метода. Немногим ранее (в 1920 году) написано ныне широко известное письмо М. Горькому, в котором сформулированы принципы своеобразного синтетического способа оценки: цель критического разбора - воссоздание "духовной личности" писателя - достигается сочетанием разнообразных подходов 3 . "Критика должна быть универсальной, научные выкладки должны претворяться в эмоции. Ее анализ должен завершаться синтезом, и покуда критик анализирует, он ученый, но когда он переходит к синтезу, он художник, ибо из мелких и случайно подмеченных черт творит художественный образ человека. Среди критиков у нас были эстетствующие импрессионисты, как Ин. Анненский, были философы, как Вл. Соловьев, ученые, как Овсянико-Куликовский, - не пора ли слить эти элементы воедино? Критика должна быть и научной, и эстетической, и философской, и публицистической" 4 (курсив автора - А. К.). В предисловии к книге "Некрасов как художник"...