Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на цифры
Показаны лучшие 100 слов (из 306).
Чтобы посмотреть все варианты, нажмите
Несколько случайно найденных страниц
Входимость: 1. Размер: 93кб.
Часть текста: улицы такое название? - спросил я. - Что это был за Бармалей? Любовник Екатерины Второй? Генерал? Вельможа? Придворный лекарь? - Нет, - уверенно сказал Добужинский. - Это был разбойник. Знаменитый пират. Вот напишите-ка о нем сказку. Он был вот такой. В треуголке, с такими усищами. И, вынув из кармана альбомчик, Добужинский нарисовал Бармалея. Вернувшись домой, я сочинил сказку об этом разбойнике, а Добужинский украсил ее прелестными своими рисунками. Сказка вышла в издательстве „Радуга”, и теперь это издание редкость» 1 . Нет ничего удивительного в том, что, наткнувшись на табличку с экзотическим названием улицы, Чуковский задал вопрос Добужинскому: замечательный художник славился своей памятью на уличные надписи и «знал вывески в Петербурге, Вильне, Пскове», коллекционировал необыкновенные фамилии. Он, «смотря в потолок и важно сложив на столе руки, читал на память вывески Невского проспекта начала нашего (двадцатого. - М. П.) столетия от Николаевского вокзала до Литейного, сперва по стороне Николаевской улицы, потом по стороне Надеждинской» 2 . В другом варианте этого рассказа, в том, который со слов Корнея Ивановича записал Лев Успенский, странному названию улицы удивился как раз Добужинский, а Чуковский стал строить по этому поводу этимологические догадки: «У какой-нибудь из императриц XVIII века мог быть лекарь или парфюмер, англичанин либо шотландец. Он мог носить фамилию Бромлей: там Бромлеи - не редкость. На этой маленькой улице ...
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Часть текста: "Ивана Денисовича" (а Солженицын, кстати сказать, в опальные годы жил, можно сказать - скрывался, в доме Чуковского). И вот… Больно читать о взлете внутреннего достоинства, затем о муке падения. "Я сказал, что это требование хунвейбинское, и не согласился". Но идет время, давление нарастает, сил все меньше: "Сегодня, увы, я совершил постыдное предательство: вычеркнул… строки о Солженицыне… Я увидел, что я не герой, а всего лишь литератор…" И - попытка самооправдания: "Книга все же - плод многолетних усилий". …В своей жизни я близко знал нескольких абсолютных русских интеллигентов (включая в абсолют не только высоту духа и мучения совестливости, но и, скажем, нелегко изживаемые иллюзии прекраснодушия). В частности, как раз Корнея Чуковского, он же Николай Васильевич Корнейчуков, незаконнорожденный отпрыск одесского еврея и полтавской крестьянки. (Из дневника: "Кто я? еврей? русский? украинец?" С самого начала - комплексы, комплексы.) "Кухаркин...
Входимость: 1. Размер: 145кб.
Часть текста: "как было", который, как никакой другой отразил в себе личность человека, известного всем и не известного никому - ширилась. Легендарной стала и мучительная борьба за этот музей, - эхо которой рассеяно сегодня по мемуарам, дневникам и письмам. Чаще всего о ней вспоминают, пожалуй, в этом же самом Доме, на сегодняшних экскурсиях, уже не самодеятельных, но - официальных, поскольку Дом обрёл и "статус и штат" 1 . Однако, пятнадцать лет уже, как нет с нами создательницы музея (Лидия Чуковская скончалась в 1996 году), один за другим уходят свидетели и непосредственные участники тех многозначных событий, а в архиве лежат несколько внушительных папок с лаконичной надписью "Дом". В настоящей публикации мы представим читателю некоторые исторические документы (изрядная часть которых никогда не публиковалась) и свидетельства той, казалось бы, сугубо "локальной" драматичной истории борьбы за музей. Нам и сейчас кажется, что в этом, отдельно взятом, растянутом на несколько лет событии, как в зеркале отразилась и...
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Часть текста: жизни. Он это знал и очень этим гордился. Но это же его и печалило. В 1969 году, за несколько месяцев до смерти, Корней Чуковский написал знакомому литератору, каким он - в который раз - увидел себя в глазах читающей России. "Люди при знакомстве со мною были приветливы, но ни один не знал, что я, кроме детских книг и "От 2 до 5", написал хоть что-нибудь другое. "Неужели вы не только детский писатель? Выходит, что я за все 70 лет литературной работы написал лишь пять-шесть Мойдодыров. Причем книгу "От 2 до 5" воспринимали как сборник анекдотов о забавной детской речи". Писателю шел восемьдесят восьмой год. Корней Иванович начал опасаться своего будущего мифа уже после выхода самой первой сказки и часто ревновал свои взрослые книги к детским. Но ведь он - не просто народный, а самый первый наш писатель, тот, чье волшебное имя "корнейчуковский" маленькие дети запоминают одновременно с именами собственных родителей. Если вы попробуете отобрать у малышей "Муху-Цокотуху", "Айболита" или "Телефон", вы словно бы отберете у обычного дня восход солнца или пение птиц. Трудно поверить, но один из самых знаменитых литераторов упорно считал себя неизвестным. "С 1914 года по сию пору, - писал он в середине 1960-х Александру Солженицыну, - я для читателей знакомый незнакомец. Автор "Мойдодыра", "От двух до пяти" и "чего-то такого про Некрасова"… А та борьба за правду, за определение писательского "я" при помощи изучения его стиля, та боевитость, без коей я не мог написать ни строки, - все это пошло псу под хвост…" И далее - доверительные строки о том, что самые главные труды, скорее всего, не...
Входимость: 4. Размер: 45кб.
Часть текста: под названием «honoris causa», то есть «во внимание к заслугам», ради почета, по совокупности достижений. Сегодня, когда сложившийся в массовом сознании расхожий образ Корнея Чуковского исключительно как поэта-сказочника для малышей понемногу уступает более объективному и полному представлению о разнообразной работе уникального литератора-«многостаночника», - мы решили еще раз вспомнить о событиях полувековой давности, обобщив немногочисленные, но ценные свидетельства о последней поездке Чуковского в Англию. И - обстоятельства присуждения ему этой ученой степени вкупе с «эхом» «оксфордских» событий в его посмертной литературной судьбе. Интересно, что впервые о возможности побывать в Оксфорде, Корней Иванович заговорил во времена своей первой английской поездки 1903-1904 гг., в письме к профессору западных литератур Новороссийского университета В. Ф. Лазурскому (1869-1945), который познакомился с Чуковским в Британском музее, подружился с ним и опекал в нелегкой лондонской жизни. В июне 1904 года Корней Иванович перебрался жить в частный пансион, занимаемый до него Лазурским (уехавшим работать над диссертацией в Оксфорд) и оттуда написал своему старшему другу: «Я работаю весь день - и отучился от голода. Деньги получу не сегодня-завтра - тогда, надеюсь, внести Вам свою контрибуцию. А покуда пребываю любящим и уважающим Вас Корнеем Чуковским. Уже напечатана моя статья о спиритах - ничего себе. Знаете, я на днях получу из газеты отпуск - и может быть на день катну в Oxford» 2 . Газета, из которой Чуковский намеревался получить отпуск - это «Одесские...